Ведь что бы сейчас сделали на их месте люди? Люди, проигравшиеся дотла? Позвали бы дюжину крепких матросов и взяли счастливчика в ножи... Мало дюжины - вызвали бы две, три... хоть весь экипаж! Как в игорных домах Монако, где Блейд проводил кое-какие операции по заданию МИ6 в самом начале шестидесятых. Там клиенты с крупным выигрышем если и добирались до порога, то обычно не доживали до утра.
Но хадры - совсем иное дело! Да, они были грубыми китобоями, сквернословами, любителями выпивки и азартных игр. Но играли они честно.
- Ну, друзья мои, прошу к расчету, - произнес Блейд и сдвинул всю гору - монеты вперемешку с картами - в сторону Рыжего. - Это ваше.
Четверо хадров уставились на него непонимающими круглыми глазами.
- Ваше, - повторил разведчик и ткнул пальцем в сторону мешков с тенгами. - Там тоже ваше. И корабль ваш, и груз, и каюта. - Он кивнул в сторону каюты Лысака, которую занимал уже четыре дня. - Но не даром!
- Хмм... - к главе клана вернулся дар речи. - Чего же ты хочешь, Носач?
- Вы исполните три моих условия. Согласны?
Капитан недоверчиво покосился на него.
- Каких?
- Первое. Вы не обучите ни одного сахралта игре в пок-ррр. Мои privatissima... частные уроки, так сказать... навсегда останутся тайной племени хадров.
- Согласны, - кивнул Рыжий.
- Тогда повторяй за мной... и вы тоже, - Блейд кивнул помощникам и повернулся к чуть раскачивающемуся на веревках муляжу. - Мы, Рыжий, Трехпалый, Зубастый и Лысак, клянемся Зеленым Китом, нашим прародителем, что будем обучать игре пок-ррр только хадров. И с каждого, кого научим мы или члены нашего клана, мы возьмем клятву, запрещающую объяснять правила игры безволосым двуруким, что живут на суше. А если они каким-то образом прознают про сие, то ни один хадр, от века и до века, не сядет с ними за карточный стол, не возьмет в руки карты и не развяжет свой кошелек. В том клянемся!
Не успели отзвучать эти торжественные слова, как Трехпалый, самый молодой и самый любознательный, вопросил:
- Но почему? Конечно, мы сдержим обещание, но зачем ты взял с нас такую странную клятву?
Блейд печально улыбнулся и кивнул на горку монет на столе.
- Потому что за таким столом двурукие могут выиграть у хадров все. Ваши деньги, ваши товары, ваши корабли, вас самих. Вашу, свободу! Я знаю свой народ, и говорю вам: не стоит тягаться с ним в карты. Ясно?
Все четверо молча кивнули.
- Quod potui, feci, - заключил Блейд. - Что мог, я сделал.
Наступила тишина. Наконец Трехпалый промолвил:
- Я думаю, ты очень хороший человек. Носач...
Трое остальных согласно кивнули. Бросив вопросительный взгляд на капитана, старшина марсовых встал, вытащил из навесного шкафчика злополучную флягу Крепыша и чистые кружки, и разлил. Когда все выпили, скрепляя клятву, Блейд взял пустую глиняную посудину, подошел к двери, что вела на палубу, и, широко размахнувшись, швырнул кувшинчик в воду.
- Вот второе условие, - сказал он, вернувшись на место. - Принято?
- Принято, - с некоторым колебанием подтвердил Рыжий.
- И забыто, - добавил Трехпалый.
- Вот и хорошо, - Блейд с некоторым сожалением заглянул в свою кружку, потом допил клан и потянулся за кувшином. - Теперь - третье условие. Вы должны меня продать, парни.
С полминуты за столом царило ошеломленное молчание.
- Ну, ты даешь. Носач... - протянул Зубастый. - Что ж мы, распоследние дерьмоболы? Ха! Продать тебя сахралтам, еть их в печенку! Да никогда!
- Странное предложение, - согласился Трехпалый. - Почему бы тебе не сойти на берег свободным? Или, если хочешь... - он нерешительно поглядел на капитана.
- Да, - произнес тот. - Если хочешь, оставайся, Носач.
Лысак вдруг усмехнулся и добавил:
- На место Храпуна еще никто не назначен.
- Как же я мог забыть! - Блейд хлопнул себя ладонью по лбу. - Место Храпуна, конечно! - он поднял взгляд на старшину команды "стюардов". - Как по-твоему. Крепыш подойдет?
Лысак кивнул.
- Справный матрос. Я и сам о нем подумывал. Молодой, здоровый и не дурак... совсем не дурак. Если Хозяин не против.
- Не против.
Рыжий, суровый и немногословный, сегодня был на удивление сговорчив. Видно, поступок Блейда тронул его сердце, и мысль о позорной жизни на берегу больше не тяготила старого моряка.
- Тогда - спасибо за ваше предложение, парни, но в этом порту Носач сойдет на берег. Понимаете, люди должны жить с людьми, хадры - с хадрами... И чтобы двурукому Носачу жилось в Териуте полегче, лучше его продать.
- Ты мог бы взять денег, - предложил Трехпалый, ткнув изуродованной рукой в кучку монет на столе. - Пятьдесят или сто золотых нас не разорят. Верно, Хозяин?
Рыжий кивнул с явной неохотой, и Блейд ухмыльнулся. Правда, про себя.
- Не надо, ребята. Я и так принес вам одни убытки и неприятности. Выдайте мне что положено за работу - десять или двадцать монет серебром - и мы в расчете, - он сделал паузу, еще раз перебирая в голове самые убедительные доводы. - Значит, так: вы продадите меня, но не какому-нибудь трудяге, который разводит скот, строит корабли или хозяйничает в каменоломне. Мой господин должен быть человеком богатым и ученым... желательно - престарелым и не скупым... таким, которому нужен хороший охранник. Может быть, не для дела, а похвалиться перед соседями: вот, мол, какой боец провожает меня в баню... или куда тут ходят богатые старики...
Блейд допил вторую кружку прохладного горьковатого клана, вытер губы и вспомнил:
- Да, еще одно. У старика должна быть молодая дочь или наложница. Лучше - две или три. Учтите, это очень важное условие!
Он прижмурил глаза, и воображение нарисовало ему волшебный облик будущего хозяина: эдакий старичок-боровичок с седой бородой до пояса в окружении десятка прелестных девушек на фоне фонтана. Или бассейна. Блейд блаженно вздохнул, сглотнув слюну, длительное воздержание давало себя знать.
- Желательно, чтобы и кухня у него была хорошая, - добавил он.
Трехпалый беззвучно шевелил губами и загибал пальцы - запоминал условия. Богатый, ученый, старый, добрый... С отменной кухней и женщинами... Блейд надеялся, что помощнику хватит пальцев - все-таки, у него их оставалось еще семнадцать.
Разведчик пошарил в кучке монет и отсчитал себе двадцать серебряных пакт.
- Схожу полюбуюсь на город, - пояснил он - Может, и хозяина заодно присмотрю. Вы меня-то слишком дешево не отдавайте... дешевое не ценят. Тридцать золотых, не меньше!