Очередной этаж был убран с суровой роскошью - богатые стальные доспехи и оружие на стенах, толстые свечи в серебряных шандалах, превосходные гобелены, изображавшие сцены битв и охот; Блейд понял, что отряд приближается к обители местного властелина. Вскоре распахнулись широкие резные двери, и воины ступили в просторный зал с тремя огромными каминами у внутренней стены, в наружной были прорублены похожие на бойницы окна. В дальнем конце зала высилось большое кресло полированного серого гранита, на котором восседал человек с короткой седоватой бородой, над ним распростерла крылья серебряная птица, закрепленная на высокой спинке кресла. Рядом с этим каменным троном стояла девушка, стройная, зеленоглазая и светловолосая, в длинной, до самых щиколоток, тунике. Чуть дальше, слева и справа, выстроились неровным полукругом восемь рослых пожилых мужчин.
Блейда подвели к креслу на пять шагов, князь Фарал поднялся и быстро пересек разделявшее их пространство. Девушка следовала за ним как тень.
- Этот? - повелительно спросил глава рода Мит'Канни, небрежно кивнув в сторону пленника, но не удостоив его даже взглядом. Девушка зато смотрела на Блейда не отрываясь. Стоявший справа от него командир в гривастом шлеме кивнул:
- Да, высокородный.
- Потери?
Теперь ответил тот из помощников Ратри, что был слева:
- Сто семь, высокородный. И ранено около двухсот, но те будут живы.
Лицо князя помрачнело.
- Ратри?
- Мертв, высокородный.
- Мертв? - в глазах Фарала мелькнуло изумление. - Как? Кто его убил?
- Он, - воин дернул цепь, заставив Блейда наклонить голову.
- Этот? - снова повторил Фарал и, круто развернувшись, уставился на разведчика. Блейд, в свою очередь, смотрел на него.
Что там говорил покойник Ратри? То же лицо, тот же голос, такой же нрав?
Лицо... Да, сходство, безусловно, есть. Но глаза - темно-серые, и волосы - цвета спелой ржи. Черты более крупные, резкие - князь был выше своего предполагаемого потомка на целую голову и старше лет на двадцать.
Голос - вот что действительно казалось иронией судьбы! Голос звучал почти неотличимо. Звуки собственного голоса воспринимаются человеком не так, как окружающими, но Блейд привык слышать себя со стороны. Одни из специфических моментов его профессии заключался в работе с магнитофоном, на ленту которого он диктовал свои отчеты, а потом комментировал и дополнял их. Так что уж собственный голос он мог узнать наверняка!
Оставался нрав, который был, по-видимому, весьма крутым. Насколько еще предстояло выяснить.
Временно потеряв интерес к князю, Блейд перевел взгляд на девушку. Несомненно, дочь, решил он, ибо черты фамильного сходства трудно было не заметить. Двадцать лет или чуть больше, красивая, с великолепной фигурой и ростом не ниже, чем у него. Такая девица послужила бы украшением любой баскетбольной команды!
- Говори! - вдруг услышал он и понял, что князь обращается к нему. Неохотно отвернувшись от светловолосой красавицы, Блейд посмотрел на ее отца.
- Что ты хочешь услышать? - громко произнес он и с мстительным удовлетворением заметил, как дрогнуло лицо князя. Вряд ли ему доводилось слушать магнитофон, но свой голос он тоже узнал.
- Кто ты?
- А ты не догадываешься, высокородный?
Если уж Ратри начал игру, сообщив о своих подозрениях и князю, и собственным подчиненным, Блейд был готов в нее поиграть. По крайней мере, Фарал не повесит его, пока не проверит все до конца. А тем временем лорд Лейтон... заснул он, что ли, вместе со своим дьявольским компьютером?
Глаза князя потемнели, рука потянулась к висевшему на поясе мечу. "Располосует надвое, - вдруг понял Блейд. - Как тот мерзавец несчастную Эдару..." При этом воспоминании кровь ударила ему в голову; он напрягся, высчитывая доли секунды: вырвать конец цепи из рук стража, прыгнуть и ударить - носком ноги в висок.
- Отец... Не надо, отец... - сильная рука девушки с точеными пальцами сжала запястье Фарала. Князь мотнул головой, мышцы его расслабились.
- Да, конечно, - с неожиданным спокойствием произнес он. - Сначала мы поговорим.
Блейд бросил быстрый взгляд налево, потом - направо. Оба воина в гривастых шлемах смотрели на князя с каким-то странным выражением - смесью страха, жалости и презрения. Так глядят на господина, которому доверяли безраздельно, пока судьба или рок не вытащили на свет божий его тайный и позорный грех.
- Высокородный, - твердо произнес воин справа, - о чем с ним говорить? Он убил восьмерых наших!
Толпа нуров за его спиной гневно загудела - три сотни сильных мужских голосов слились громовым раскатом.
- Я убил десятерых, - спокойно произнес Блейд, - и еще Ратри и сына его Ристела. К сожалению, - он повысил голос, - я не получил никакого удовольствия. Никто из этой дюжины не умел биться по-настоящему.
Он знал, чем задеть этих высокомерных гигантов, этих детей Ареса! Гневный рев раздался в зале, рычанье прайда разъяренных львов!
Звякнув цепью, Блейд повернулся к толпе и презрительно плюнул на пол.
- Ну, кто выйдет со мной один на один? - грозно спросил он голосом, неотличимым от голоса их господина. - Ты? Ты? Или ты? - Казалось, взгляд его насквозь прожигает панцири и шлемы.
Рев смолк, и Блейд довольно усмехнулся. Все, чего он хотел сейчас потянуть время. Для этого существовали стандартные приемы: противника надо заинтриговать, удивить, поразить дерзостью и бесстрашием. Похоже, ему удалось этого добиться. Сколько он выиграл? Неделю? Две? Он был уверен, что больше ему не потребуется. Может быть, в этот миг сухонькая рука лорда Лейтона легла на рубильник...
Высокородный князь Фарал взглянул на своих советников, застывших по бокам каменного трона, на своих воинов и на своего сына - на грех своей молодости и позор зрелых лет. Со свистом втянув воздух, он вымолвил в нежданно наступившей тишине: