Неожиданно сквозь мутную пелену и звучавшее в ушах слово: «Выжить», донеслась одна единственная мысль, слабая и тихая.
«А как же они?»
Трегоран резко осадил коня и ошеломленно огляделся.
Мысль повторилась.
«Мои друзья. Они делали для меня все».
Юноша обернулся — он не успел ускакать далеко, ворота были в каких-то пяти сотнях шагов.
Его ушей достиг тихий звук, похожий на далекий женский крик и Трегоран сглотнул.
«Мне мерещится. На таком расстоянии я не услышал бы Итриады».
— Или нет?
«Они погибнут», — подумал Трегоран. — «Я должен помочь».
Он вновь сглотнул.
«Но что я могу сделать против того чудовища?»
Словно подтверждая его слова, монстр снова взревел и страх опять рванулся из глубин, стремясь подчинить себе сознание, но тот крепко сжал зубы, не позволяя себе провалиться во тьму.
«Когда я сидел без сил, парализованный ужасом, они бросились в безнадежную атаку на мага», — напомнил он себе. — «Ни у Димароха и ну Итриады не было шансов. Остановило их это?»
Он знал ответ.
«Нужно повернуть коня».
Руки будто чужие потянулись к поводьям, но замерли на половине дороги.
«Я жив, моя магия со мной, я смогу справиться, сейчас главное — убраться как можно дальше, разве нет?»
Трегоран ощутил, как по его лбу текут, сливаясь в ручейки, капли пота, но сил вытереть их у него не осталось. Сердце стучало, будто кузнечный молот по наковальне, содержимое желудка в такт поднималось вверх — к горлу, а перед глазами все расплывалось.
«Но они рисковали ради меня! Рисковали и не раз!»
Его руки сдвинулись на полпальца и вновь остановились.
«Но как справиться с огромным чудовищем? Как это сделать?»
Взгляд метался от города к пустынной дали Мертвых земель и обратно.
«А как бы поступил Элаикс?»
Незнакомое имя, от которого сразу же заболела голова и которое захотелось упрятать как можно дальше в глубины сознания, однако Трегоран ухватился за него, не позволяя забыться.
«Ну уж нет, хватит! На этот раз я вспомню, кто это!»
Голова болела все сильнее, но Трегоран заставлял себя думать.
«Элаикс никогда бы не бросил друзей в беде, как бы страшно ему не было! Элаикс никогда бы не позволил страху взять над собой верх!»
Боль становилась нестерпимой, она обжигала и одновременно с этим как бы замораживала рассудок, но он начал вспоминать. Брат всегда был рядом, всегда помогал и защищал. Образы, сперва слабые и расплывчатые, с каждым мгновением становились все четче и четче, но усиливалась и невыносимая боль.
«Плевать! Пусть моя голова разорвется, на этот раз я не отступлю! Я должен повернуть, и будь что будет! Умру? Значит, так мне и надо! Вечно убегая, я все равно не обрету силу, чтобы найти брата и отомстить!»
Он орал от нестерпимой муки, смешанной со стыдом и злостью. К поту, лившемуся ручьями, присоединились слезы, но Трегоран не отступил. Его руки двинулись вперед, с трудом, медленно, но неуклонно. Юноша наконец взял поводья и заставил коня повернуться.
Боль достигла апогея, казалось, еще немного, и голова действительно расколется на куски, Трегорана вырвало — он едва успел склониться с коня. Легче не стало.
— Проклятье! — взревел юноша и со всей силы ударил коня в бока, направив того к городу, и в следующий миг все закончилось.
Остался страх — он никуда не делся, — но, как будто бы спрятался до поры до времени, и еще в голову юноши бурным потоком хлынули воспоминания о брате, о детстве и играх, о годах жизни в рабстве, о побеге и договоре с Владыкой Хаоса, о словах бога, которые почему-то совершенно забылись…
Казалось, что он только что очнулся от затянувшегося кошмара. Ощущение это было настолько восхитительным, что чародей рассмеялся. Наконец-то он воспринимал себя по-настоящему живым, и он осознал, что если не освободился от божественного проклятья, то, по крайней мере, временно сумел обрести независимость.
Пустив коня галопом, молодой всадник пронесся через ворота и двинулся в сторону шума. Он знал, что Итриада с Димарохом еще живы — был уверен в этом, как и в том, что фариец, скорее всего, уже отправился к богам, а значит, у друзей почти не осталось времени — еще чуть-чуть, и чудовище, покончив с закуской, перейдет к главному блюду. И все же, он верил, что теперь все будет правильно, так, как оно и должно быть.
Трегоран нашел их на большой площади. Кошмарная помесь паука и сороконожки пожирала нечто, наверное, бывшее ранее Цириленом. Итриады с Димарохом поблизости не оказалось, и это несказанно обрадовало Трегорана.