— Так точно, товарищ командир.
Сокольников дождался, когда отключилась связь, и недоуменно заметил Ковалеву:
— Но ведь это же безумие — вступать еще раз в контакт.
— Безумие не это, комиссар, — возразил Ковалев. — А то безумие, что люди сейчас могут размагнититься...
— Тебе виднее, — кротко заметил Сокольников.
«Это уж точно», — машинально подумал Ковалев и сказал веселеющим голосом: — Штурман, рассчитайте курс на вертолет. — Он снова обратился к Сокольникову: — Подойдет водолей, заправимся. Команду помоем, постираемся. Сами попаримся.
— Курс на вертолет, товарищ командир...
— Вахтенный офицер, ложитесь на курс... Самый полный вперед! — Ковалев посмотрел по сторонам, сказал в раздумье: — Что-то командующий на связь не выходит. Радиограмму мы передали вовремя.
— Только честно, командир, — сказал Сокольников, — мандражировал?
— Помнишь нашего профессора Владимирского? Из тех самых Владимирских?
— Владимирского забыть трудно.
— Так этот Владимирский говорил: богатство офицера — его честь, совесть, мужество, достоинство, знания, верность присяге и долгу. В ту минуту, когда мне доложили, что вступили в контакт вертолетчики, а потом об этом же доложил и Суханов, я понял, что я безумно устал и могу наконец свалить ношу. Так чего же мне было мандражировать?
На низких тонах зазуммерил телефон — на связь выходил командующий.
— Ковалев, доложите обстановку. — Голос командующего раздался так чисто, как будто сам командующий находился в соседнем помещении, и был его голос и сдержан, и суховат.
— Произошло раздвоение цели. Предположительно: учебная торпеда с ограниченным ресурсом. Возможен вариант — имитатор. Пытаюсь восстановить контакт с целью номер один.
— Добро. Докладывать постоянно. Оставайтесь в заданном районе до прихода «Полтавы» с «Азовом». Задание прежнее.
Ковалев положил трубку, долго молчал, потом сказал раздраженно:
— Хоть бы поблагодарил. Ведь я с лодками не каждый день вступаю в контакт.
— Возможно, там уточняют данные по другим источникам, — предположил Сокольников.
— Источников, конечно, много, — согласился Ковалев. — А вот уничтожить лодку могли мы одни.
Ковалев лучше других понимал, что значили слова командующего «оставаться в заданном районе до подхода «Полтавы» с «Азовом». Из формулы «оставаться и ждать» вовсе не следовало «дождитесь и возвращайтесь», а могло последовать «дождаться и войти в состав ОБК — отряда боевых кораблей», и это было вполне реально, потому что «Полтава» с «Азовом» выходили в океан впервые, а «Гангут» уже приобрел навыки одиночного плавания в том же океане. Что там думало начальство и что оно могло еще подумать, оставалось известно только господу богу да самому начальству, которое еще никогда не спешило предавать свои планы гласности.
— В новогоднюю ночь, — сказал Ковалев вскоре по корабельной трансляции, — я пожелал вам мужества, терпения, выдержки. Все это вы проявили в лучшем виде и были по достоинству вознаграждены. Я благодарю вас. Но наша служба на этом никоим образом не заканчивается, и думать о доме еще преждевременно, поэтому я снова хочу пожелать вам мужества, терпения и выдержки.
«Король умер, — подумал у себя в посту Суханов, — да здравствует король! Лодки приходят и уходят, а «Гангут» остается».
Ветошкин минуту назад спустился на смену, выслушал командира, пожевал для порядка губами, потом сказал печальным голосом:
— Возвращаться весной даже лучше, чем зимой.
— А летом? — спросил его Рогов.
— Летом и совсем хорошо. Ушли из лета, служили в лете и вернулись в лето. Ешь — потей, работай...
— Мерзни, — подсказал ему Силаков.
— Экий ты, братец, кругленький, — укоризненно заметил Ветошкин. — Не мерзни, а мокни. Понимать надо.
Суханов не перебивал их, терпеливо ждал, когда сами замолчат, и они поняли, что он ждет, один за другим вышли из беседы. Ветошкин на правах старшего сказал напоследок:
— Когда возвернемся, тогда и возвернемся. Дом не коза, в лес не убежит. — Сказано было не ахти как, но моряки дружно посмеялись, как бы тем самым поддержав своего старшину команды, дескать, давай, мичман, шпарь, мичман, нам еще долго ходить по морям-окиянам. — Разрешите, товарищ лейтенант, заступить на вахту?
— Заступайте, мичман. Горизонт чист. Обстановка прежняя. Приказ прежний: кровь из носу, но контакт должен быть. Нашей смене не повезло. Может, вашей повезет. Это, мичман, ведь всегда так: кому-то везет, кому-то не везет.