Рискованно, пожалуй, конвоировать такую массу всего десятью бойцами, однако иного выхода не существует: не оставлять же пленных на ночь рядом с полем боя.
— Может, сразу займетесь «братьями-славянами»? — спросил старшина Нежинский, когда колонна немцев начала уже втягиваться в реденький перелесок, за которым лежала открытая лощина.
Особняком стояло до полусотни разноязычных пленных, которые более или менее хорошо говорили и по-русски, — поэтому Леонид Нежинский и объединил их в одну группу.
Мехтиев хорошо владел русским языком, и если бы не восточные черты лица, то вряд ли кто мог принять его за кавказца. Он бегло осмотрел пленных с головы до ног: одеты, как солдаты вермахта, — такие же пилотки набекрень полынно-зеленые мундиры, жесткие ремни с бляхами «Майн Готт», кованые сапоги.
— Родина может покарать. Но Родина может и простить великодушно, — сказал Мехтиев и помолчал. — У нас нет времени для заполнения анкет, мы на поле боя. И кто бы вы ни были, какая бы вина ни лежала на вас, но вы должны помочь нам добить немцев. Это ваш единственный шанс!
Он помедлил, ожидая какой-нибудь реакции от этих потерянных людей. Но пленные хмуро молчали, лишь несколько человек, подняв головы, смотрели на него угрюмо и с недоверием.
— Сегодня вас накормят не как пленных, а как бойцов, за ночь вы отдохнете, а завтра получите вот эти знакомые вам штуки, — он показал на бричку, доверху груженную трофейными «шмайссерами» и пулеметами, — и будете наравне с нами участвовать в бою. Вопросы есть?..
Вопросов не было.
Тогда он добавил для ясности:
— Завтра, в бою, вы начнете заново писать свои биографии… — Опять помедлил и еще добавил: — Пишите набело, без помарок…
Никто из пленных не обмолвился ни единым словом.
Мехтиев негромко, устало приказал:
— Разойдись.
Пленные оживились, начали закуривать у кого что было — эрзац-сигареты, махорку, молдавский рассыпной табак.
Мехтиев пошел на свой командный пункт.
«Кто они на самом деле? — думал он. — Власовцы? Просто немецкие обозники? Случайно оказались по ту сторону линии фронта или сами перешли туда?.. С ними и за месяц не разберешься. Да и не мое, командира полка, это занятие — исследовать запутанные судьбы. Мне дорог сейчас каждый штык… А вдруг они повернут оружие против нас? Что тогда? Не может быть. Почему?.. Да потому, что теперь они, пожалуй, всю ночь напролет будут думать о том, какой редкий случай выпал им на долю, — реабилитировать себя прямым участием в бою, заключающем полный разгром немецкой группировки «Южная Украина». За такое, наверное, полагается прощение старых грехов… Впрочем, грехи грехам рознь… А если те, от кого зависят подобные решения, не простят?»
На командном пункте поубавилось людей: ушли в крюковский батальон рядовыми почти все, кого обычно берегут в стрелковых полках: знающие связисты, бывалые саперы, легкие на ногу вестовые, бесстрашные разведчики, мастера штабной каллиграфии. Осталось всего несколько бойцов для прикрытия. Так же поступил с подчиненными артиллеристами и Невский. Он встретил сейчас Мехтиева приятной новостью:
— Выше голову, Бахыш, недавно звонил наштадив, сказал, что помощь утром непременно будет.
— Что, удалось поговорить?
— К сожалению, всего минуты две.
— Не понимаю, где же 37-й полк… Вот бы он подоспел к утру.
— Вместе с обещанными танками, — с наигранной улыбкой добавил Невский.
— Зря шутишь, Николай Леонтьевич.
— В таком пиковом положении не обойтись без шуток. Не знаю, какое самочувствие у пехоты, когда остается последняя обойма в подсумке, но вот у пушкарей нулевое настроение, раз уж осталось по одному лотку снарядов на орудие.
— У вас, артиллеристов, всегда отыщется запасец.
— Ну разве еще добавить два-три снаряда на орудие — для самообороны. А то, неровен час, вместо обещанных генералом Верхоловичем наших танков пожалуют немецкие.
— Оставь, Николай Леонтьевич.
— Вполне возможно. Ты вон из этих «братьев-славян» формируешь некую штрафную роту…
Мехтиев вопросительно глянул на него: как считаешь, правильно я поступаю или нет?
— Дополнительную ответственность взваливаешь на себя. Но, говорят, семь бед — один ответ. Если же случится непредвиденное, мы сделаем все, что потребует от нас наша совесть. Обстановочка, черт возьми…
Подполковник Невский подробно доложил майору Мехтиеву, какие дивизионы, пушечные и минометные, он снимает с огневых позиций с наступлением темноты, сколько солдат может послать в батальоны и сколько ему нужно автоматов, чтобы вооружить артиллеристов, у которых одни карабины да пистолеты.