Гарольд Бранд (Блэк Лайон Дюк)
(В. П. Космолинская)
DEUS EX MACHINA
Том 2
ВЕТВЬ ОЛИВЫ
Эдуар Деба-Понсан. Утро у ворот Лувра
25 августа 1572
I. Ab ovo
Свет. Будто яркая вспышка — открытая дверь, сверкающая белизною.
— Эй, привет, — весело сказал я, входя в отсек. Наша «sancta sanctorum»[1] была гостеприимно раскрыта.
Олаф вяло помахал мне рукой и снова переключился на раздраженное созерцание двух техников, волокущих цистерну сквозь дремучий лес чувствительных приборов. Увидев, что творится внутри, я почувствовал, что мое сердце панически екнуло, хотя, возможно, это был желудок.
— Какого лешего тут творится?..
— Меня спрашиваешь? — прошипел Олаф, не сводя глаз с дразняще кренящейся цистерны. — Эти придурки перепутали ведомости и уже закатили эту штуку в дальний угол, когда я появился и потребовал, чтобы они выкатывались. Только цистерны с горючим нам тут не хватало!
— Новенькие? — спросил я, успев взять себя в руки. — Вечно на станции путаница с римскими и арабскими цифрами. Запомните, это отсек номер два, а не одиннадцать…
— Да не туда, черт побери, — внезапно вскрикнул Олаф. — Смотрите, что делаете!
Один из техников виновато ухмыльнулся, и нагнувшись, освободил колесико платформы от зацепившегося провода. Дальше дело пошло на лад и вскоре они уже весело катили цистерну по коридору.
— Уф, — с облегчением выдохнул Олаф, утирая вспотевший лоб. — Кругом одни вандалы! Представляешь, что было бы, если бы твой отец это увидел? Хотя, конечно, полагаю, что первым бы делом посмеялся, а потом — неизвестно. Вот старик Линн наверняка бы уже носился зигзагами по потолку. Но вроде обошлось. Ничего не повредили.
— А что? — спросил я, немного потаращившись на открытую дверь. — Здесь так и было открыто? — Вообще-то, наши исследования все еще считались экспериментальными и были почти полностью засекречены. Или я что-то пропустил? Хотя ломиться в двери со всякими хозяйственными предметами обслуживающему персоналу действительно было не впервой. Но так то — не в открытые двери…
— Да, эти ребята решили, что раз дверь нараспашку, то видно, нарочно для них.
— Гм… — я с легкой досадой развернулся и направился к главному терминалу. Пустяки конечно, скорее всего, всему, как обычно, есть самое прозаическое объяснение, но проверить записи следовало — таково было стандартное правило.
— Ох уж эти военные игры… — проворчал Олаф себе под нос, не отставая от меня.
Но вместо того чтобы засветиться, вынырнув из ждущего режима, обычным приветствием, экран гордо продемонстрировал нам запись: «Система отключена».
— Это еще что такое? — озадаченно вырвалось у моего коллеги.
— Понятия не имею. Возможно, сбой. — Я попробовал запустить компьютер, на что получил еще менее вразумительное сообщение, продублированное, к тому же из динамиков голосом моей сестрицы: — «У вас нет прав на доступ к системе. Обратитесь к администратору».
— Ох, да брось ты!.. — пробормотал я, будто Линор могла меня слышать, и нажал на серебряную пуговицу на воротнике своего кителя:
— Линор?
— Мм… Эрвин? — Кажется, я ее разбудил. Линор только недавно вернулась из экспедиции в древнюю Ассирию и еще не совсем адаптировалась.
— Извини, кажется, у нас небольшие технические проблемы. С главным терминалом.
— А… — голос сестренки неожиданно стал бодрым. — Что вы там натворили?
— Мы — ничего! Похоже, у нас сбой.
— Или диверсия, — прибавил Олаф не совсем серьезно.
— Ух ты… откуда это у нас диверсии? Шутите?
— Очень на это надеюсь, — искренне сказал я.
— Хорошо, скоро буду.
Экран мигнул и вовсе погас. Что-то случилось со светом. Он как будто стал приглушенней. Мы переглянулись. В серых глазах Олафа, нарождающимся льдом, потянуло стынью еще не совсем явное беспокойство.
— Похоже, и правда стоит объявить тревогу… — пробормотал Олаф.
— Видимо, придется… — ответил я.
Где, собственно, хранимся настоящие мы? В нашей памяти? Не в чужой. Только в нашей собственной. Но память ненадежна и эфемерна. Она так же изменчива, как мы. Подвержена нашим настроениям и состояниям. И исчезает вместе с нами.