«при его непосредственном участии были изданы коллективные сборники трудов и подготовлено множество статей, изданных в нашей стране и за рубежом».[37]
Фактически это было протестное письмо против самоуправства директора. Но, как сообщил мне один из авторов этого письма историк физики к.ф.-м.н. К. А. Томилин,
«Ученый совет к этому времени был директором дезорганизован и письмо никак не обсуждал».[38]
И с 2017 г. Общемосковский семинар по истории советского атомного проекта прекратил свою работу. Исчезла площадка, на которой специалисты-историки и ветераны атомной отрасли СССР и России проводили анализ различных технических решений, давали оценки тем или иным действовавшим лицам, делились воспоминаниями о событиях и фактах, не попавших в архивные хранилища. Чем длиннее временна́я дистанция до события, тем меньше его живых свидетелей, но тем ценнее их впечатления о нём. Материалы некоторых заседаний, в которых мне довелось принимать участие, уникальны и использованы в настоящей монографии. У будущих историков новых материалов – увы! – уже не будет.
Вместо этого поток растекающейся по каналам СМИ и интернета патоки из «информационной клюквы» (и «стихийный», и специально организованный), выплеснутый после присвоения Ж. А. Ковалю звания Героя России, сильно затрудняет профессиональный исторический анализ.
«Атомный разведчик» Дельмар – это только одно (но, конечно, очень яркое!) из многих воплощений героя этой книги Жоржа Абрамовича Коваля.
Разведка, как вид профессиональной деятельности, является острой и опасной игрой, требующей шахматного интеллекта, при этом не менее увлекательной, чем футбол и хоккей, но гораздо менее публичной. А потому, когда читателю предоставляется возможность проследить за игрой такого профессионала, как Жорж Абрамович Коваль «со зрительского места», это воплощение его личности становится «мощным магнитом», который притягивает к нему общественное внимание. И именно оно будет первым, внешним смысловым пластом описания его судьбы в этой книге.
Обсуждение деятельности Коваля как разведчика неизбежно поднимает вопросы общественной значимости этой его работы и – шире – моральной значимости её результатов. Бомба для Сталина – это добро или зло?
Кто прав – трижды Герой соцтруда академик А. Д. Сахаров, когда говорил:
Я не мог не сознавать, какими страшными, нечеловеческими делами мы занимались. Но только что окончилась война – тоже нечеловеческое дело. Я не был солдатом в той войне – но чувствовал себя солдатом этой, научно-технической. (Курчатов иногда говорил: мы солдаты – и это была не только фраза.) Со временем мы узнали или сами додумались до таких понятий, как стратегическое равновесие, взаимное термоядерное устрашение и т. п. Я и сейчас думаю, что в этих глобальных идеях действительно содержится некоторое (быть может, и не вполне удовлетворительное) интеллектуальное оправдание создания термоядерного оружия и нашего персонального участия в этом… Это действительно была психология войны.[39]
Или дважды Герой соцтруда академик Н. А. Доллежаль, когда делился воспоминаниями о своих сомнениях при начале работы в команде Курчатова:
«…репрессии и свойства нашей власти я не забывал. Сколько меня ни уговаривали, в их коммунистическую партию я не вступил. Что касается бомбы, Курчатов не сказал мне, зачем нужен реактор. Но я сам быстро догадался. И взяли сомнения. Мы осуждали американцев за атомные бомбардировки Японии. Получается, им нельзя, потому что они плохие, а нам будет можно, потому что мы – хорошие? Относительно того, что наши вожди способны на бесчеловечные истребительные акции, я не заблуждался».[40]
Ему вторит и А. И. Солженицын устами дяди Авенира, одного из персонажей романа «В круге первом»:
«…тут про атомную бомбу почему-то всплыло, и он вернулся, шептал яро:
37
Текст этого обращения получен мною от историка физики К. А. Томилина, e-mail от 14.12.19:13.21.
40
Лесков С. Л., «Академик Николай Доллежаль ФОРМУЛУ ЛЮБВИ Я НЕ СМОГ РАСШИФРОВАТЬ», интервью с Н. А. Доллежалем, сб. «Умные парни», цит. по сайту «ВикиЧтение», https://public.wikireading.ru/100065 (вх. 14.11.19).