А подписка обрекала на невыносимые творческие муки – зная ТАКОЙ сюжет быть не в состоянии воплотить его в текст романа?! Добровольно пойти на это Солженицын, конечно, не мог.
Подобных «камушков» в литературной солженицыниане читатель при желании может найти ещё немало. Лично меня эксперимент с «эвереттическим калейдоскопом» и «атомными камушками» Солженицына привёл к совершенно неожиданной конспирологической ниточке альтерверса с элементами мистики и фантастики в духе Эксперимента, описанного А. и Б. Стругацкими в «Граде обречённом»: Александр Солженицын предстал прототипом Андрея Воронина.
Итак, Город Стругацких – это «Архипелаг ГУЛаг», астроном Воронин Стругацких – это капитан Солженицын, таинственные Наставники, руководящие действием в Городе Стругацких – это таинственные Наставники, руководящие действием в городах «Архипелага ГУЛаг». И главное правило восприятия окружающего:
«Всё странное, происходящее вокруг, герои, за неимением достоверных сведений, вынуждены объяснять для себя фразой «Эксперимент есть Эксперимент».[560]
После «перенесения» в «Архипелаг ГУЛаг» капитан Солженицын становится не простым зеком, а зеком, знающим о секретном советском атомном проекте и готовящим себя к тому, чтобы принять в нем участие. Наставники поощряют это его стремление, но по каким-то причинам не дают ему осуществиться.
Возможные события в этой «литературной» ветви альтерверса стали мне более ясны после беседы с Анатолием Борисовичем Максимовым – профессиональным разведчиком и писателем.[561]
В этой ветви возникла ниточка событий, в которой больному ссыльному Солженицыну, направленному в госпиталь в Ташкент, в начале марта 1954 года кто-то из Наставников, знающих, что Солженицын серьёзно занялся писательством, аккуратно подбросил идею написать роман о шарашке с упоминанием о Ковале. Мол, Вы знаете материал, а теперь, после политического разоблачения врага народа Берии, нужно дать и художественное разоблачение его вредительской политики. И «для достоверности» и «освежения памяти» Солженицыну даже предоставили некоторые материалы из «дела о звонке в посольство».
Почему для исполнения этой части сценария дезинформационной игры был выбран именно Солженицын? Совпало многое – и писательство, и участие в работе шарашки, и то, что в какой-то «спецкартотеке», которую наверняка использовали организаторы этой игры, Солженицын числился как «ядерный физик».[562]
Цель, которую преследовали Наставники, состояла в том, что роман ещё на этапе подготовки к публикации будет запрещён цензурой как «антисоветский» и об этом будет дана «утечка» на Запад.[563] После этого там роман обязательно прочтут, и, конечно, заметят эпизод с «атомным разведчиком Ковалем». И вспомнят о реальном звонке в посольство, на который своевременно не обратили внимание.
Этот «оперативный ход» был рассчитан на исполнение в короткий срок – не более нескольких месяцев. Но в силу его эфемерности на него сильно и не надеялись: получится – хорошо, нет – так и неважно.
План сорвался на том, что Солженицын в самом начале работы над романом понял, что, хотя он и не давал подписки о неразглашении как Копелев, этот сюжет в том виде, как он воплощался в текст, в то время не мог быть напечатан. Солженицын и не пытался его напечатать ещё 10 лет. А к тому времени в КГБ уже «поставили крест» на этом плане.
Но, неожиданно для самих Наставников, план «воскрес» самопроизвольно в конце 70-х, когда Солженицын оказался в США. И сработал этот план «как по нотам».
В этой ниточке Солженицын, вначале не подозревавший о замыслах КГБ, в ходе «интервью» с агентом ФБР начинает догадываться о том, что совет об эпизоде с Ковалем был дан ему в Ташкенте неспроста, и потому начал «юлить». А американская контрразведка (к удовольствию ПГУ КГБ ☺) в связи с этим снова занялась Ковалем.
Как видно из рассмотрения этой мозаической картины (одной из огромного множества порождаемых «эвереттическим калейдоскопом»), «простой факт» наличия в нашей действительности текста 98-главного романа А. И. Солженицына «В круге первом» порождает такую «ведьмину метлу» ветвлений альтерверса, распутать которую «традиционная история» уже не может, а «история эвереттическая» пока не в состоянии.
Резюме
Ещё одно мнение о представленном мною решении «загадки Солженицына» я получил от генерал-лейтенанта ФСБ В. В. Евтушенко, бывшего начальника Управления ФСБ РФ по Еврейской АО. Ознакомившись с первой публикацией представленных здесь материалов,[564] он написал мне:
560
Стругацкие А. и Б., «Град обречéнный», роман 1972 года, опубликован в 1988–1989 годах в журнале «Нева»» и в 1989 году отдельным книжным изданием. Цит. по изложению «Град обреченный (Роман)», Википедия, (вх.03.06.19).
561
См. отчёт о беседе в гл. 16. Эту беседу можно считать ещё одним камушком, участвовавшим в возникновении рассматриваемой конспирологической ниточки альтерверса.
562
Вот что пишет об этом сам Солженицын: «Я забыл совсем, что полгода назад в наш лагерь приехал какой-то тип и давал заполнять учётные карточки ГУЛАГа (после войны эту работу начали по ближайшим лагерям, но кончили вряд ли). Важнейшая графа там была «специальность». И чтоб цену себе набить, писали зэки самые золотые гулаговские специальности: «парикмахер», «портной», «кладовщик», «пекарь». А я прищурился и написал: «ядерный физик». Ядерным физиком я отроду не был, только до войны слушал что-то в университете, названия атомных частиц и параметров знал – и решился так написать. Был год 1946, атомная бомба была нужна позарез. Но я сам той карточке значения не придал, забыл» (Солженицын А.И., «Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1», цит. по электронной библиотеке iknigi.net, (вх. 31.05.19)). Сам Солженицын мог об этом забыть, но «учётные карточки ГУЛАГа» в начале 1954 года были ещё «под рукой» у сотрудников Второго Главного Управления МВД СССР. Именно под этой «крышей» располагалась тогда чекистская разведка, планировавшая дезинформационную игру.
563
Например, через А.Л. Толстую, о планах связи с которой в 1954 году сообщил сам Солженицын: «А микрофильмы потом – вделать в книжные обложки, двумя готовыми конвертами: США, ферма Александры Львовны Толстой. Я никого на Западе более не знал, ни одного издателя, но уверен был, что дочь Толстого не уклонится помочь мне».(А.И. Солженицын, «Бодался телёнок с дубом (Очерки литературной жизни)», цит. по сайту эл. библиотеки «ЛИТМИР», (вх. 03.07.19)). И, хотя в нашей ветви альтерверса, как считает В.В. Радзишевский, «Не было же никаких писем к А.Л. Толстой. У Солженицына реально только микрофильмирование, всё остальное – мечты» (В.В. Радзишевский, e-mail в мой адрес от 28.06.19:23.41), в рассматриваемой калейдоскопической ветви эти, явно навеянные беседами с Наставниками мечты, вполне могли осуществиться.
564
Ю.А. Лебедев, «Персонаж Солженицына», Исторический вестник РХТУ им. Д.И. Менделеева, № 50 (2) 2017 г., стр. 27–43.