И в окончательной, 7-й редакции романа, Солженицын эту ремарку вычеркнул.[464] Логическая заплатка оказалась споротой и в ткани сюжета снова возникла прореха, обсуждать которую Александр Исаевич, конечно, не хотел. Это я почувствовал в ходе разговора с Натальей Дмитриевной в 2006 году.
И причины нежелания Александра Исаевича обсуждать тему «героичности» поступка Володина к этому времени были уже не только литературно-эстетические, но и идейно-политические:
«… сам автор в 1994 году заметил с горечью: «С какой тревогой об американской судьбе я когда-то писал «Круг» с истинной «атомной» историей, в каком сюжете… Сколько лет я был уверен в правильности: атомная бомба остаётся у них, только б не у коммунистов. Но постепенно дошёл: не к добру она у них…».[465]
Но, оказывается, такое отношение к теме Александр Исаевич проявлял и задолго до 1994 года.
Самой яркой иллюстрацией этого является результат попытки ФБР выяснить подробности событий осени 1949 года у самого Солженицына 19 апреля 1978 г в ходе беседы с ним в его доме вблизи городка Кавендиш в Вермонте. Об этом рассказал А. Шитов по результатам своего журналистского расследования, которое включало и знакомство с рассекреченной частью «дела Коваля» ФБР, и беседы с представителями этого ведомства в Вашингтоне.[466]
Прежде всего, следует отметить, что целью ФБР в этом «собеседовании» было получить информацию о Ж. Ковале. Обсуждение других тем должно было только прикрывать эту цель. В инструкции сотруднику, который должен был встретиться с Солженицыным для беседы, тогдашний директор ФБР Уильям Уэбстер писал: «…наши выходы на Коваля проистекали из тайного источника, на который не следует ссылаться в ходе собеседования».
Переговоры о формате беседы с Натальей Дмитриевной Солженицыной, исполнявшей обязанности и секретаря и переводчика, были сложными. ФБР хотело прислать целую команду интервьюеров и переводчиков, но в итоге специалист, отряженный из Нью-Йорка, поехал в Кавендиш один.
Согласно его отчету от 4 мая 1978 г. беседа продолжалась примерно час и велась только на русском языке, причем не наедине, а в присутствии как минимум еще одного лица (судя по всему, это была переводчица, чьи услуги, однако, не понадобились).
Просьба прокомментировать эпизод со звонком в американское посольство в Москве и упоминанием Коваля и атомного шпионажа вызвала у хозяина «некоторое удивление» – и в силу осведомленности об этом эпизоде ФБР, и просто за давностью лет.
Имяреку, «судя по всему, очень не хотелось обсуждать эту тему», – констатировал американский контрразведчик.
Позже он добавил также, что в высказываниях его собеседника имелись противоречия, "ставящие под сомнение достоверность" некоторых из них. Однако, предложение устроить повторное собеседование было вежливо отклонено.
В исходном отчете о беседе было, судя по нумерации, более 7 страниц; в рассекреченном деле имеются лишь 4, да и те с купюрами.[467]
К этому анализу документов архивного дела ФБР, проведённому А. Шитовым, мало что можно добавить после знакомства с выставленными в интернете фрагментами этого дела. Вот как там зафиксирован ключевой ответ Александра Исаевича агенту ФБР:
«Содержимое телефонного звонка состояло из нескольких предложений на русском языке, предупреждающих посольство о том, что Георгий (Джордж) Коваль, советский агент или секретный агент (не может вспомнить, какой термин использовался), получит секретный материал об атомной бомбе в радиомагазине. Он не мог вспомнить какие-либо другие подробности, касающиеся содержания этого телефонного звонка.
[цензурный пробел <Солженицын – Ю. Л.>] сообщил, что лицо, получившее этот звонок в американском посольстве, по-видимому, недостаточно понимало русский язык, и фактически поручило звонящему повторно передать эту информацию в посольство Канады».[468]
Вот и всё! Но это «всё» уже представлено в тексте романа. Как видим из этого документального фрагмента отчёта о беседе агента ФБР с А. И. Солженицыным, в 1978 году ничего «дополнительно конкретного» ФБР выяснить не удалось. Причина проста – в разговоре собеседники «говорили на разных языках» и преследовали разные цели.
Удивление Солженицына осведомлённостью ФБР об эпизоде с Ковалем совершенно естественно: в 1968 году был опубликован «медицинский» вариант романа, который и был широко известен на Западе. «Атомный» вариант, восстановленный в том же 1968 году, с тех пор «бродил по самиздату»[469] и только готовился к печати на русском языке во французском издательстве «YMCA-PRESS».[470] И, хотя существование «атомного» варианта секретом не было (о нем Солженицын говорил, например, на своей пресс-конференции в Париже 10 апреля 1975 года), но почему ФБР интересовалось именно им? И что вообще знали в ФБР о его работе в марфинской шарашке?
465
М.Г. Петрова, «Судьба автора и судьба романа», в кн. А.И. Солженицын, «В круге первом», изд-во «Наука», 2006 г., М., стр. 677. Автор этой публикации указывает источник приведённой цитаты: Солженицын А., «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов», Новый мир, 2000, № 12, стр. 143. Однако интернет-поиск по файлам журнала такой цитаты в тексте не обнаружил. Провести же проверку по бумажному варианту журнала не представляется возможным из-за режима ограничений в связи с пандемией коронавируса.
466
Дальнейшее изложение событий, связанных с контактом Солженицына и ФБР, основаны на информации, сообщённой мне А. Шитовым в личном письме (e-mail от 30.10.2014.01.24) и знакомстве с материалами дела ФБР в интернете.
467
Это данные приводятся по авторской редакции опубликованной позже статьи А. Шитова «Как ФБР напросилось в гости к Солженицыну», журнал "Эхо планеты" № 17–18 (май 2008), стр. 16–18.
468
В оригинале: «The contents of the telephone call were several sentences in the Russian language warning the Embassy that Georgi (George) Koval, a Soviet Agent or a Secret Agent (could not recall which term used), will receive secret material on the atom bomb in a radio store. He could not recall any other details regarding the contents of this telephone call. [цензурный пробел] advised that the person receiving this call at the American Embassy apparently did not adequately understand the Russian language and, in fact, instructed the caller to reheat this information to the Canadian Embassy», Дело ФБР «George Abramovich Koval», (вх. 23.04.20).
469
Это подтвердил мне Э.Л. Безносов, читавший именно «атомный» вариант в самиздатовском виде в Москве в 1969–1970 гг.
470
Первое «печатное издание» полного («атомного») варианта романа «В круге первом» состоялось в составе 20-ти томного «Собрания сочинений» А.И. Солженицына, а именно в 1 и 2 томах, изд-во «Ymca-Press», Вермонт. Париж, 1978 г. Не исключаю, что и интерес ФБР к Солженицыну, приведший к организации «интервью» с писателем, возник именно из-за появления на страницах романа имени Георгия Коваля. И одним из вопросов, стоявших перед ФБР, было уточнение даты появления этого имени, т. е. деталировка авторского эпиграфа в 1 томе: «написан –1955–1958, искажён – 1964, восстановлен – 1968».