Начать его можно с одного из документов дела ФБР «George Abramovich Koval»:
«Меморандум агента SAC, Нью-Йорк, директору ФБР от 20.12.61
Тема: Георгий Коваль, шпионаж – Россия
Михаил Варфоломеевич Дзюмага (Micael Bartholomew Dzumaga), шпионаж – Россия
Раскрытые дела были вновь открыты для рассмотрения в свете опыта, накопленного в связи с незаконными советскими агентурными операциями в незавершенных расследованиях [ценз. изъятие] ESP-R. и [ценз. изъятие] ESP-R.
Предполагая, что и ДЖОРДЖ КОВАЛЬ, и МАЙКЛ ДЗЮМАГА действовали как незаконные советские агенты в США в начале 1940-х годов, можно предположить, что некоторые из их успешных методов прикрытия будут использованы советскими нелегалами, действующими в настоящее время в этой стране. Не исключено, что тщательный обзор известной деятельности как Коваля, так и Дзюмаги позволит предложить определенные методы логического подхода к проблеме советских нелегалов в США».[508]
С этого меморандума начинается новое расследование «Дела Коваля». Это первый конкретный результат операции «Перебежчик-1962».
Но, разумеется, он является следствием более ранних событий – появления у руководства ФБР новых источников информации о советском атомном шпионаже. Когда именно появились эти источники и каковы они, по имеющимся в открытом доступе документам дела ФБР (а других открытых источников по этой теме просто нет) определить очень трудно.
То, что за новыми сведениями о Жорже, за сведениями о новых лицах разведки ГРУ стоит новый и очень серьёзный источник ясно видно из Меморандума ФБР от 18.05.62:
«К: Ответственному специальному агенту, Нью-Йорк (SAC) (65–21756)
От: Специального агента (SA) [цензурное изъятие]
Тема: Литвин (имя настоящее), нелегальный советский агент в Соединённых Штатах с 1938 по приблизительно 1952 год, в настоящее время работает в Центре ГРУ в Москве».[509]
В меморандуме, где появляются сведения о новом серьёзном советском разведчике Литвине, предварительно обсуждаются условия использования информации, полученной от этого источника. Это обсуждение показывает, что от нового источника ожидалось получение серьёзной, квалифицированной и многоплановой информации:
«Классификация конфиденциальности будет адекватна для материала, предоставленного [цензурное изъятие] в случае, когда информация относится к советским гражданам и её можно перефразировать. Но некоторая информация, предоставленная этим источником, в силу самого его характера, требует самой высокой степени секретности, поскольку её раскрытие любым посторонним лицам могло бы иметь серьезные последствия для международных отношений и для национальной безопасности».[510]
Отметим, что имя этого источника цензурируется в тексте документа, тогда как имя Литвина оставлено в его заголовке!
Дело ФБР «George Abramovich Koval» документ объёмный, хаотичный, бюрократичный (содержит в основном меморандумы и формальные отчёты агентов, в нём почти отсутствуют первоисточники), к тому же сильно «прореженный» цензурными изъятиями.
С точки зрения эвереттической истории это клубок обрывочных и перепутанных ветвлений альтерверса, поэтому оценить вероятностную достоверность любой реконструкции последовательности ветвлений и их склеек, не представляется возможным.
В этих условиях я полагался только на свою интуицию. Но это позволило получить одну из логически обоснованных реконструкций.
Очевидно, что стратегический замысел операции «Перебежчик-1962» состоял в том, чтобы дезориентировать ФБР в поисках советских агентов. Тактически это означало, что было нужно «принизить» роль Коваля как атомного разведчика путём введения в игру новых лиц, реально работавших с Жоржем, и «размыть» лица уже известных ФБР советских разведчиков 1940-х годов.
Для этого следовало дезавуировать показания «Перебежчика-1954» и, если они всплывут, материалы операции «Звонок в посольство» 1949 года. И когда Информатору («перебежчику-1962») американцами была показана фотография Б. Лассена и сообщено, что это эмигрант, родившийся в России, который возглавлял REC в 1940–1949 гг., информант сообщил, что
«не знает названия Raven Electric Company (REC) и не узнал фотографию Лассена».[511]
Когда его стали спрашивать о Ковале, сообщив имеющуюся в ФБР информацию о нём (служба в армии, работа в Ок-Ридже, учёба в CCNY, предполагаемый оперативный псевдоним Аршанский (Arshansky)), он сказал, что