Вот несколько камушков для закладки в этот калейдоскоп.
1. Эпизод со звонком в американское посольство, по утверждению самого А. И. Солженицына, был ключевым при зарождении замысла романа:
«Дело было, как описано в “Круге”…: он <Л.З. Копелев – Ю. А.>) открыл мне тайну, чтобы завлечь меня в его группу, а я отказался наотрез. Но у меня в тот самый момент сверкнуло, что это – потрясающий сюжет для романа, и я расспросил его о подробностях, сколько он мне сказал (Фамилии “Иванов” не назвал)».[554]
Иными словами, связка «атомная бомба – разведчик Коваль – звонок в посольство» оказалась тем зародышем, из которого вырос текст романа. Но почему Солженицын «отказался наотрез» работать с Копелевым? Разведчик Коваль его не интересовал (о чём позднее и сказала мне Наталья Дмитриевна: Коваль, Плотник, Пекарь – какая разница?). А что сам Солженицын знал тогда об атомной бомбе и звонке в посольство и чего боялся в связи с этим?
2. Писатель знал, что атомная бомба у нас уже делается, причём даже какой государственной структурой и под чьим руководством. В одной из самых авторитетных биографий А. И. Солженицына – книге Л. А. Сараскиной, удостоенной многих литературных премий, процитирован такой отрывок из его письма к жене (Н.А. Решетовской):
«У нас тут имеются сведения, – сообщал он жене в конце мая, – что при СНК создано специальное 1-е управление под руководством Берия, которое ни на что не взирает в борьбе за создание атомной бомбы. Нужен заключённый – его освобождают и посылают туда, куда им требуется».[555]
В фундаментальной работе А. В. Островского тот же «факт-камушек» приобретает определённую окраску:
«… как явствует из книги Л. Сараскиной, «в конце мая» 1946 г. А. И. Солженицыне писал жене: «У нас тут имеются сведения, что при СНК создано специальное 1-е управление под руководством Берия, которое ни на что не взирает в борьбе за создание атомной бомбы. Нужен заключённый – его освобождают и посылают туда, куда им требуется».
Все письма заключённых передавались на волю в незапечатанном виде и проходили перед отправкой проверку. Как же из лагеря могло уйти письмо, в котором упоминалось совершенно секретное «1-е управление» и фигурировала фамилия его первого начальника Л. П. Берия? Более того, поскольку решение о создании упоминаемого А. И. Солженицыным управления имело совершенно секретный характер, оно было известно только очень узкому кругу лиц, ещё уже был круг лиц, которым было известно, что общее руководство по созданию советской атомной бомбы действительно возглавляет Л. П. Берия. Каким же образом всё это знал заключенный А. И. Солженицын, который находился в лагпункте, занимавшемся обычным строительством, и вряд ли знал даже фамилию начальника своего СМУ (строительно-монтажного управления)?».[556]
3. Знал дипломированный выпускник физико-математического факультета Ростовского университета А. И. Солженицын и технические аспекты проводимой работы. И не «вообще», а конкретно, по самому полному (но, конечно, без «ключевых» деталей) описанию конструкции будущей «нашей бомбы». Знал из описания её американского прототипа в книге Г. Д. Смита.[557]
Этот «камушек» весьма угловатый, «многогранный», подробно описан А. В. Островским.[558] Мы ещё вернёмся к нему позже, поскольку история знакомства с этой книгой ведущих специалистов советского атомного проекта весьма тесно соприкасается с разведческой работой Жоржа. Здесь же нужно только отметить, что Солженицын узнал об этой книге и получил её в апреле 1946 года в числе самых первых читателей из числа учёных, непосредственно не занятых в атомном проекте.
4. Что же касается тех страхов, которые могли возникнуть у писателя Солженицына, в голове которого после сообщённой ему Копелевым тайны «сверкнуло, что это – потрясающий сюжет для романа», то это были не только «человеческие», но, прежде всего, «писательские» страхи. Этот потрясающий сюжет оказывался невоплотимым в художественной форме из-за его абсолютной секретности. Человеческие страхи понятны – если бы Солженицын принял предложение Копелева, он должен был дать такую же подписку, какую дал Копелев:
«… Л.3. Копелев не только дал подписку о неразглашении, но и был предупреждён, что в случае её нарушения его будут судить не по 121 ст. УК РСФСР, предусматривавшей наказание за разглашение государственной тайны до трёх лет, а по ст.58–1, за измену Родине».[559]
554
Солженицын А.И., «Письмо Никифорову С.Н. от 04.02.1993 г.», опубликовано в статье Никифорова С.Н. «Каким он был, таким он и остался», журнал «Наш современник», 2000 г., № 11, стр.218, цит. по статье А.В. Островского, «Солженицын, КГБ, крушение СССР», стр. 457 в сб. научных трудов «De Secreto/О Секрете», (сост. А.И. Фурсов), Товарищество научных изданий КМК, 2-е изд., М., 2017.
555
Сараскина Л.И., «Александр Солженицын», изд-во «Молодая гвардия», М., 2008, цит. по сайту эл. библиотеки «E-Libra», (вх. 30.06.19).
556
Островский А.В., «Солженицын, КГБ, крушение СССР», стр. 448–449 в сб. научных трудов «De Secreto/О Секрете», (сост. А.И. Фурсов), Товарищество научных изданий КМК, 2-е изд., М., 2017., цит. по сайту эл. библиотеки «itexts.net», .///(вх. 30.06.19).
558
Островский А.В., «Солженицын, КГБ, крушение СССР», стр. 451–452 в сб. научных трудов «De Secreto/О Секрете», (сост. А.И. Фурсов), Товарищество научных изданий КМК, 2-е изд., М., 2017.