Другое образное описание исхода ситуации, когда первая бомба «не сработала» бы, или сработала с «пшиком», дал Л. А. Арцимович. Хотя он лично к ней никакого отношения не имел (он занимался электромагнитным обогащением урана, а первая бомба была плутониевой), но его характеристика последствий неудачи относилась ко всем участникам атомного проекта, вне зависимости от того, какой именно областью они занимались. Как вспоминает А. П. Александров,
«…Арцимович очень хорошо сказал, что, вот, если бы первая бомба не взорвалась, то она бы оказалась самой губительной. Это справедливо, потому что тогда всех, кто этим делом занимался, конечно, как говорится, по голове бы не погладили».[546]
Эти же вопросы и эти же опасения (за исключением, конечно, опасений, связанных с превращением в «лагерную пыль») были и у американских конструкторов атомной бомбы.
Особенно остро ощущал опасность ошибки с конструированием нейтронного инициатора Ферми. Он как физик прекрасно понимал разницу между атомным взрывом и атомным пшиком, возможным при плохой работе нейтронного инициатора.
Американцы выбирают не «семечко от дыни», а «ежа»
О том, как проходила работа над созданием инициатора в Америке вспоминает Роберт Бэчер (Robert Bacher), руководитель отдела G (Gadget) Манхэттенского проекта во время войны.
14.44. Роберт Бэчер (справа) получает медаль «За заслуги» (Medal for Merit) от генерала Лесли Гровса (слева). В центре – Ричард Толмэн (научный советник Л. Гровса). 12 января 1946 г.[547]
В ходе работы над инициатором возникла «проблема Ферми»:
«Я думаю, что Ферми был очень озабочен тем, чтобы эта потрясающая вещь, «отцом» которой он считался, превратилась в грозное оружие. Он ужасно волновался об этом… Я думаю, что Ферми тревожился по поводу всего проекта, а не только инициатора. Но сосредоточился на инициаторе как на вещи, которую мог рассмотреть. И вещь действительно могла не сработать… Мне кажется, что он почувствовал свою обязанность рассматривать всё, что было даже безрассудно, но могло привести к неработоспособности инициатора. И он действительно изучал каждый вид безрассудности, и, я думаю, что в течение периода, когда я видел его, он через день подходил ко мне или Хансу Бете[548] и придумывал новую причину, почему инициатор мог не работать…»[549].
То, что именно Ферми обнаружил эту проблему, не удивительно. Ведь именно за «нейтронную физику» он и получил Нобелевскую премию! Он имел большой опыт работы с лабораторными нейтронными источниками и знал о многих их «капризах».
14.45. Э. Ферми.[550]
Далее Бэчер рассказал, что так устал от придирчивых фантазий Ферми, что пошёл жаловаться к Оппенгеймеру.
14.46. Роберт Оппенгеймер.[551]
После этого, заручившись согласием Оппенгеймера, он обратился к Никласу Бейкеру (под таким именем участвовал в проекте Нильс Бор) и посвятил его в проблемы, которые ставил Ферми. И Бор с сыном Оге подключились к работе!
14.47. Оге Бор и Нильс Бор.[552]
Принцип работы инициатора – ядерная реакция с участием полония и бериллия с испусканием нейтронов, материальный баланс которой выражается уравнением:
210Po + 9Be → 206Pb + 12C + n
Но это – принцип! А как его осуществить «в железе», т. е. какую инженерную конструкцию нужно сделать, чтобы эта реакция осуществилась внутри плутониевой сферы, схлопывающейся под воздействием ударной волны химической взрывчатки в нужный момент с точностью до миллионных долей секунды?
Быстро найти надёжное решение не удалось. В конечном итоге, только 7 мая 1945 года (всего за два месяца до испытания в Аламогордо!) в Лос-Аламосе состоялся коллоквиум, на котором обсуждались возможные варианты конструкции инициатора. Вот что говорится об этом в извлечённом из фэбээровского «Дела Фукса» материале:
14.48. Извлечение из дела Клауса Фукса в ФБР. «7 мая 1945 года. Координационный совет. Кричфилд говорил о трех потенциальных нейтронных инициаторах реакции деления для имплозии гаджета. Они включали струйный «еж» ("Urchin") Така-Бете (Tuck-Bethe), бериллиевую пробку «Семечко дыни» ("Melon-Seed") Сердака (Serduke) и гранулированный «Никодемус» ("Nichodemus") Н. Бейкера. Джонс обсудил химию полония и процедуры обработки этого материала.[553]
546
П.А. Александров, «Академик А.П. Александров. Прямая речь», 2-е изд., «Наука», М., 2002 г., стр. 151
548
Ханс Бете в военные годы был директором теоретического отдела Лос-Аламосской лаборатории.
549
Robert Bacher interview with Lillian Hoddeson and Alison Kerr (30 July 1984), Robert Bacher papers, Caltech Institute Archives, Pasadena, CA, Box 48, Folder 5. Цит. по Alex Wellerstein, «What did Bohr do at Los Alamos?», Restricted date. The nuclear Secrecy Blog, published May 11th, 2015,
551
Источник фото: Ray Monk, «Doctor Atomic: J Robert Oppenheimer», сайт «NewStatesman», (вх. 04.03.20).
552
Источник фото: Андрей Сидорчик, «Голкипер с Нобелевской премией. 12 фактов о гениальном физике Нильсе Боре», сайт газеты «Аргументы и факты», (вх. 04.03.20). Хочу предостеречь читателя – это НЕ фотография работы отца и сына над нейтронным инициатором в Лос-Аламосе. Это – репродукция фотографии РИА Новости, сделанной 08.05.61 в теоретическом кабинете физического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова во время знаменитого визита Н. Бора в Советский Союз.
553
Извлечено из «Списка коллоквиумов времён войны» из дела ФБР Клауса Фукса (The list of wartime colloquia comes from the Klaus Fuchs FBI File, Part 49 of 111 ..//.по ссылке из Alex Wellerstein, «What did Bohr do at Los Alamos?», Restricted date. The nuclear Secrecy Blog, published May 11th, 2015,