А вот то, что о производстве полония у нас не было известно, в этой докладной записке отмечено верно.
Удивительно то, что после такого донесения Дельмар остался в оперативном подчинении ГРУ, а не стал агентом «Отдела «С»».
Это означает либо то, что ценность его информации сразу не была осознана Судоплатовым (что понятно – прежде, чем Судоплатов мог её усвоить, она должна была быть «переварена» Курчатовым и Харитоном и в «разжёванном виде» преподнесена Судоплатову, а механизм такой «пищевой цепочки» был длительным), либо – что Судоплатов не захотел брать под ответственность агента ГРУ после резонансного предательства Гузенко.
Собственно, и то и другое взаимосвязано. Даже если бы оказалось, что Харитон или Курчатов были очень заинтересованы в дальнейшей информации от этого источника, его ценность после увольнения из Дейтона и демобилизации из армии 12 февраля 1946 года как активного «атомного разведчика» стала равной нулю.
Но и после этой даты Дельмар, в силу специфики прохождения разведывательной информации, продолжал «светить» как далёкая, хотя и потухшая звезда (шифровка, почта, дешифровка, перевод, обработка…) – новая информация от него продолжала поступать в «Отдел «С»» как от действующего агента.
Так, 13 февраля (на следующий день после демобилизации Жоржа!) Судоплатову направлен пакет с запиской из ГРУ, в которой сообщается о выполнении обещания от 22 декабря:
«При этом направляю краткое описание процесса производства элемента полония, полученное нами от достоверного источника».[571]
В публикации этого сообщения приведено и факсимильное изображение письма генерал-майора Хлопова генерал-лейтенанту Судоплатову. Обращаю внимание на то, что в этой записке нет даже оперативного псевдонима Жоржа. Может быть, это было одной из «маленьких хитростей» ГРУ, не хотевшего расставаться со своим «достоверным источником».
Описание действительно было кратким – приложение содержало всего четыре листа. Но для начала работ этого вполне хватило.
Дело в том, что, хотя Курчатов уже знал из донесений разведки НКГБ об использовании бериллийполониевых источников в качестве нейтронных инициаторов, в данном случае «источник» впервые сообщал конкретную информацию о том, что «полоний производится из висмута». Для Курчатова эта информация была крайне важна, но… не актуальна! Дело в том, что в тот момент у него не было ни висмута, ни атомного реактора, в котором висмут должен превращаться в полоний. Но эта информация ставила стратегическую задачу.
И он, исходя из данных разведки (лично Жоржа!) поставил задачу перед специально созданным институтом НИИ-9 и, конкретно, перед З. В. Ершовой, разработать технологию этого будущего процесса.
Об этом есть авторитетное свидетельство М. В. Владимировой, преемницы руководства лабораторией от З. В. Ершовой:
«В 1946 г. перед радиохимиками института была поставлена задача разработки технологии выделения этого элемента <полония> из облучённого в ядерном реакторе висмута».[572]
Пришлось начинать длинную цепочку «предварительных работ»:
«Первые полгода ушли на то, чтобы найти и освоить в СССР добычу природного висмута. Затем освоить металлургическое производство по выплавке чистых металлических висмутовых блочков».[573]
В дальнейшем потребовалась колоссальная и опаснейшая работа ленинградских (руководитель Д. М. Зив) и московских (руководитель З. В. Ершова) радиохимиков для того, чтобы к марту 1949 года получить около 200 кюри полония. (Для одного «ежа» нужно около 50 кюри).
Чего стоит только проведённая по распоряжению И. В. Курчатова и В. Г. Хлопина операция (1946–1947 гг.) извлечение полония из накопившегося в 50 ампулах с радием (общая масса радия 15 г.[574]) из Государственного радиевого фонда!
За 15 лет хранения за счёт распада радия выделившийся гелий создавал в хрупкой стеклянной ампуле давление в 300 атмосфер. Но разработали специальные методики, и ни одна из ампул не «рванула» при вскрытии. В ходе этой операции получили ~100 кюри полония-210 и – 100 мг свинца-210, превращающегося за счёт бета-распада в полоний. Полученный полоний использовался для проведения экспериментальных работ по отработке конструкции «советского ежа».[575]
14.53. Лаборатория по производству полония-210 в 1951 году.[576]
Цепочка была длинной объективно. Технологические подробности этой цепочки изложены в докладе на международном симпозиуме ИСАП-96.[577] Тем более важно было начать работы как можно раньше. Она и началась сразу после того, как Харитон и Щелкин узнали данные разведки:
571
В. Лота, «Его звали «Дельмар»», «Красная звезда», 25 июля 2007 г., № 128 (24894), с. 4.
572
Владимирова М.В., «Зинаида Васильевна Ершова – одна из первых учёных атомной промышленности», в сб. «Наука и общество: история советского атомного проекта (40–50 годы). Труды ИСАП-96», ИздАТ, 1997 г., стр.137.
574
Ю.К. Завалишин, «Создание промышленности ядерных боеприпасов», Саров-Саранск, типография «Красный октябрь», 2007 г., стр. 114, цит. по
575
З.В. Ершова, «Мои встречи с академиком В.Г. Хлопиным (1924–1950), в сб. «Академик В.Г. Хлопин: Очерки, воспоминания современников», Наука, Л., 1987, стр. 118–119.
576
Источник фото: Ю.К. Завалишин, «Создание промышленности ядерных боеприпасов», Саров-Саранск, типография «Красный октябрь», 2007 г., стр. 117, цит. по сайту
577
С.Л. Фаддеев, Г.С. Синицына, А.С. Абакумов, Б.В. Петров, Г.И. Антонов, А.В. Смирнов, «Разработка технологии и пуск промышленного производства полония для нейтронных запалов ядерного оружия», в сб. «Наука и общество: история советского атомного проекта (40-е – 50-е годы)/Труды международного симпозиума ИСАП-96», т.2, ИздАТ, М., 1999 г. стр. 443–449.