Правда, достоверность этого ключевого последнего разговора Жоржа с Лотой в «нашей» ветви альтерверса и именно в этот день, вызывает серьёзные сомнения.
Дело в том, что в тот день племянник Геннадий с женой Верой приехали из Воскресенска достаточно рано (ездили поутру, чтобы избежать московских пробок), и только до их приезда могли быть какие-то визитеры, а после приезда их не было точно.
Что касается других дней, то, как вспоминает Гита Шаевна Коваль, которая в это время ухаживала за больным Жоржем Абрамовичем, утром какого-то дня, близкого по дате к 25 декабря, действительно приходили двое сотрудников ГРУ:
«Ю. Л. Последний на сегодня вопрос. 25 декабря 2005 года был ли кто-нибудь в доме из гостей, кроме тех, кто изображен на последней фотографии?
Г. Ш. К. А почему у Вас такой вопрос?
Ю. Л. Вопрос связан с тем, что Лота в одной из своих книг написал, что он был на последнем дне рождения Жоржа Абрамовича.
Г. Ш. С. Да был разговор, что они приходили. Это было или накануне, или утром 25 декабря. Мы собрались во второй половине дня.
Г. Ш. К. При мне двое мужчин приходили.[106]
Ю. Л. Спасибо! Это важная подробность… И тогда ведь Жорж Абрамович ещё вставал, принимал…
Г. Ш. С. Да, у него была ясная память до последнего…»[107]
Как уточнила позже Гита Шаевна, она встретила гостей в прихожей и проводила к Жоржу Абрамовичу. Одним из них и мог быть В. Лота, описавший свой последний разговор с Жоржем Абрамовичем «за бокалом вина», хотя Гита и не узнала его ни по фотографии с Жоржем в ГРУ, ни по фотографиям с торжественного заседания 17 декабря в РХТУ.
Гита на этой мужской беседе не присутствовала, но не помнит, чтобы она подавала бокалы для вина гостям и, тем более, тяжело больному Жоржу Абрамовичу…
О чём конкретно шла эта последняя беседа Жоржа со своими «официальными историографами», сегодня точно знать невозможно – это пока «белое пятно» в истории их отношений.
Можно предположить, что Жорж, хорошо знавший русскую классическую литературу, догадывался о намерении гостей склонить его
«…рассмотреть ближе свой долг и обязанность земной своей должности, потому что это уже нам всем темно представляется, и мы едва…»[108]
Но, как очень глубоко и образно сказал сам Жорж Абрамович,
«пусть в истории лучше будет больше белых пятен, чем чёрных страниц».[109]
А о том, кто исполняет обязанности «официального биографа Ж. А. Коваля», было известно не только самому Жоржу, но и, с его слов, некоторым из его хороших знакомых. В подтверждение этого сошлюсь на авторитетное свидетельство И. К. Шмульян.
Кандидатскую диссертацию Ирина Климентьевна подготовила, работая лекционным ассистентом на кафедре ОХТ, при деятельном участии и помощи Жоржа Абрамовича (он, вместе с Д. А. Кузнецовым, был соруководителем её диссертации) осталась после защиты на кафедре, и стала соратницей Жоржа по созданию знаменитого курса «Автоматизация химических производств». Их многолетнее дружеское общение было настолько доверительным, что Жорж Абрамович делился с ней не только научными идеями, но и «делами житейскими».
В беседе со мною в 2006 году вскоре после смерти Жоржа Абрамовича она рассказала о том, что, как говорил ей сам Жорж, кроме В. И. Лоты были и другие претенденты на его воспоминания, но он обещал никому больше не рассказывать.[110] Почему – он, конечно, не сказал.
Мы же теперь попытаемся разобраться в том, почему Жорж Абрамович дал такое обещание, что происходило в его жизни в это время, поскольку все вышеизложенное о возникновении после почти полувекового разрыва тесных взаимоотношений между ГРУ и Жоржем Абрамовичем, должно даже Винни-Пуха, в голове которого, как известно, только опилки, натолкнуть на мысль о том, что «это ж-ж-ж… – не спроста!»…
А шарабан мой – американка!
Поскольку события личной жизни Жоржа Абрамовича в 1998–1999 гг. известны мне только со слов его ближайших родственников, которые до сих пор составляют большой и дружный «ковалевский клан», я не буду детализировать персональные источники тех или иных конкретных фактов. Слишком близко ещё это время и слишком личные затрагиваются вопросы.
Поэтому я решил основывать анализ ситуации по той картине, которая сложилась у меня после многочисленных бесед с действующими лицами того периода биографии Жоржа Абрамовича и на основании тех документов, которые оказались мне доступны.
106
Я попытался получить подтверждение этого визита у В.Я. Ермоленко, члена Совета Ветеранов ГРУ, который «контачил» с Жоржем вместе с В.И. Лотой. Владимир Яковлевич подтвердил свой совместный с Лотой визит на День Рождения Жоржа, но при этом припомнил, что в тот раз в квартире были и «представители института, в котором он работал». (Разговор с В.Я. Ермоленко, архив автора, Дневник рабочих встреч 20.11.19). Сопоставив это с сообщённой мне ранее А.П. Жуковым информацией о том, что именно В.И. Лота был автором фотографии визита руководства РХТУ к Ж.А. Ковалю в день его 90-летия, я понял, что визит Ермоленко и Лоты, который запомнился Владимиру Яковлевичу, состоялся в 2003 году. Приход Лоты на День рождения Жоржа в 2005 году в нашем альтерверсе по-прежнему нуждается в подтверждении…
107
Беседа 28.10.13 с Гитой Шаевной Коваль (Г.Ш.К), племянницей Жоржа Абрамовича Коваля, в присутствии Галины Шаевны Соловьёвой (ГШС), архив автора.
108
Н.В. Гоголь, «Мёртвые души», финал второго тома, речь генерал-губернатора, цит. по сайту «litres.ru», (вх. 02.04.19).
109
За сохранение этого высказывания Жоржа Абрамовича я глубоко признателен Владимиру Ивановичу Лоте – он привел его на 349 стр. своей книги «ГРУ и атомная бомба». Само это высказывание, как мне кажется, является частной формулировкой «Закона Коваля» в историографии. В полном виде я бы сформулировал этот закон так: «Чем ближе рассматриваемая историческая эпоха, тем чаще совестливый историк радуется лакунам в первоисточниках».