17.12.2003 15:59
Сегодня поджал фотку с братьями, отправил уже, дойдет, надеюсь. Добавлю к ней, что отец мой, на фотке его тогда еще Луисом звали, умер в Хабаровске в 1987 г. в 75 лет, младший, Гейби, Менделеевку закончил 26-го июня 1941 г., сразу на фронт потом, да в 43-м под Смоленском-Дорогобужем (точно неизвестно где) погиб 25-и лет. Если помнишь, на практике мы когда там были, я все на братские могилы заглядывался на всякий случай, да бесполезно – имен там не было, а только количества да №№ полков. Ж. А. с Л. А. все пытались в 50–60-х через военкоматы искать, да им даже №, не то, что место, назвать не смогли толком.[226] На цветной фотке дела недавние – в 2002 году некий Ю. Л. напрочь отказался чинить забор на дачах, как я его ни умолял.[227] Пришлось опять самому мне, под присмотром опять же ВерВанны (она с фотоаппаратом) и
кривляки-Майки (на заднем плане) вколачивать этот забор, привлекши для поддержки только пожилого одного человека (хозяина той дачи). Не стыдно? Ну, а на оставшейся фотке Ж. А. с молодой женой (Л.А.) в 1936 г.! А была у них свадьба, ну, роспись только, 2-го сентября, когда в тот же день на далеком Дальнем востоке родилась моя старшая сестра Гита (да ты с ней знаком вроде?), и тоже, значит, 02.09.36 г.! Вот и все про фотки. Эти которые. А так-то у меня с Ж. А. тут в соседней папке еще с десяток наберется. Майка наработала!
13.13. и 13.14. <Фото из письма Г. И. Коваля от 15.12.03:15.59: «Ремонт забора на даче», студенты Л. А. Иванова и Ж. А. Коваль>
18.12.2003 11:43
<Это письмо – один из первых документов, знакомство с которым было моим «первым погружением» в историю рода Ковалей. Оно аккумулирует важные устные семейные предания и содержит сведения о некоторых событиях, не отражённых ни в каких сохранившихся документах. Разумеется, устная традиция изменчива и всегда содержит некие мифологемы. В дальнейшем, когда после смерти Жоржа Абрамовича я начал сбор материалов по его биографии, у меня были продолжительные беседы со многими членами «московской диаспоры» Ковалей и появились дополнения и уточнения изложенных Геннадием сведений. Информация стала подробней и объёмней, но это не разрушило целостности общей картины, которая сложилась у меня в результате чтения этого письма>.
Кстати, раз уж для календаря дела к финишу, а фотки есть еще всякие, ну, т. е., если не для прессы, и если у тебя интерес остался к такого пошиба фоткам, могу слать тебе из того, что у меня есть и другие, не только с Ж. А… Вот про деда я упомянул, которым очень горжусь и дорожу, так и его фотки есть. Первая слева как раз про него. Это наш дед, родной, так сказать, отец моего отца и Ж. А., в окружении своих внучек – сестер моих во дворе нашего дома в деревне под Волочаевкой в году примерно 63–64-м. В 65-м он умер в возрасте 78 лет (значит на снимке ему 76–77).[228] Дед мой прожил славную и бурную жизнь, хотя и не отличался буйным особо нравом, и приключений сам не искал. Он родом из большой-большой семьи из Пинских болот Белоруссии. Национальность семьи определялась как смесь белорусов и евреев, в тех местах евреев очень тогда много жило. Это была семья кузнецов, с отмены крепостного права получившая фамилию Ко́валей (так кузнецов в тех местах называли). У деда было, кажется, 12 братьев одних,[229] тоже все кузнецы по округе. Дед только белой вороной оказался – жутко пристрастился к плотницкому делу (за что немало получал нагоняев от своего отца и братьев старших). А строил он плотины деревянные на мелиорации болот, мельницы, поместья помещичьи, многое другое. В 1910 г. только успел пожениться,[230] как началась смута Столыпинской реакции. Молодежь тамошняя побезобразничала тогда вволю, дед тоже: поместья жгли, плотины опять же, мельницы и многое другое. Ну, гонять их стали солдатами, в Польшу было подались, так там тоже наш, Российский, царизм их доставал.
Махнул дед с друзьями в Германию, на пароход устроился матросом, и раза три через Атлантику в Америку и обратно сплавал. А тут банкротство пароходству подоспело, как раз в Калифорнию аж пароход тот пристал, хоть и не в Атлантике это. Списали деда с друганами там на берег, а пароход на металлолом. Выдали им двух ли, трех ли, месячное пособие и дали вольную. Дед (и другие некоторые) подумал-подумал, да и остался искать там работу, а пособие свое молодой жене в Польшу отправил, чтобы жена на него к нему приехала потом.[231] Работу он нашел, плотником тоже устроился, жена приехала (в 1911 г. да с сестрой еще деда), а там уж в 12-м отец мой родился, Ж. А. в 13-м, Джейб в 18-м.[232] Жили хоть и трудно, но сносно. Дед преуспел в делах столярно-плотницких, стал даже членом профсоюза краснодеревщиков США (документ в семье еще сохранился), а сестра деда там замуж вышла и детей завела (это которая в 73-м приезжала, фотки у тебя уже есть такие).[233] А дед после 17-го года, предполагая амнистию как почти революционеру и борцу с царским режимом, очень рвался обратно в болота к братьям и прочей своей и бабкиной многочисленной родне. Но мешала политическая блокада СССР. А к 30-му году – Лига наций, вопрос Палестины как еврейского государства, хитрость Сталина с предложением "земли обетованной" под голодающим без сельского хозяйства Комсомольском, положительное решение Лиги, образование интерклуба «ИКОР» (это для содействия евреям-переселенцам всех стран и народов переселению на наш Дальний восток), образование там же ЕАО. И вот семья через «ИКОР» и обязательно через синагогу (где деда и отца моего переименовали как совершеннолетних уже в Абрама и Исайю, хоть они все и не религиозные совсем были, что как бы подчистило их национальность ближе к требуемой[234]) оказывается на Дальнем востоке, дальше которого никого из приехавших ГБшники не пустили. Плакали болота и встреча с родней![235] Тамошние болота не уступали. Переписка кое-какая с Белоруссией было наладилась, а со встречей сложней оказалось. Невероятными усилиями удалось выпросить лет через 10–11 разрешение съездить в Белоруссию даже не деду, а бабке только.[236] Полтора месяца поездами она добиралась до Москвы, на Ярославском сошла в 10 утра 22.06.41 г., где ее встречал Джейб, у которого чуть ли не в тот же день защита диплома в Менделеевке должна была быть. Пару-тройку часов ему удалось пообщаться с матерью, а потом он умудрился пристроить ее на поезд до Хабаровска, пробивной и шустрый, говорят, он был! А Белоруссию бомбили уже вовсю, туда и ни к чему, и не пускали уже гражданских. Это была последняя встреча матери с сыном, а с родней и вообще не получилось – после войны никого там, ни дедовых, ни бабкиных найти не удалось. Братья дедовы в партизанских отрядах полегли, а бабкина родня в гетто, кто где точно, тоже неведомо. А дед со старшим сыном так и застрял в ЕАО, Ж. А. через пару лет, в 32-м кажется,[237] поехал в Москву доучиваться (в штатах он год университета прихватил, ему тут дальше разрешили), а младший в школе когда доучился, к старшему подался тоже в Менделеевку в 36-м, кажется. А дальше ты и сам все уже знаешь. Ж. А. в 39–40-м «контора» затаскала, помогай, говорят, для Александра Исаевича к "В круге первом" сюжет раскручивать, а то хуже будет! Пришлось раскручивать. Вот и все.
226
В мае 2015 года группа менделеевцев (Г.И. Коваль, В.И. Коваль, Ю.А. Лебедев, Н.О. Лебедева, А.П. Жуков) после архивных поисков приехала в Ельню и предоставила найденные документы об обстоятельствах гибели Гейби Коваля в ельнинский военкомат (А. Жуков, «Пол-Европы, пол-Земли…», газ. «Менделеевец», май 2015, № 4 (2311)). В мае 2016 г. имя Гвардии лейтенанта Гейби Абрамовича Коваля было увековечено на мемориальной плите у Вечного огня в г. Ельня.
227
Я не помню, почему не получилась в тот год поездка на дачу к Жоржу Абрамовичу, но знаю точно – боязнь перспективы ремонтных работ не была тому причиной.
228
Абрам Коваль родился 3 января 1883 года (по данным отчёта ФБР-1стр. 113) или, по его собственному утверждению в письме к Ж.А. Ковалю от 07.01.63, 7 января того же года, а, значит, умер он 82 лет от роду.
230
Важное свидетельство. Опровергает расхожее утверждение (идёт от В. Лоты), что Абрам выписал в Америку невесту. Абрам и Этель были женаты ещё в России, а в Америке просто перерегистрировали брак по американским законам.
231
Ещё одно важное свидетельство, также опровергающее расхожее утверждение о том, что Абрам эмигрировал в Америку специально, «в поисках спокойной жизни».
232
Гейби Коваль родился 25 января 1919 года. (по данным отчёта ФБР1 стр. 114 и ДСАЖАК, Записная книжка Людмилы Александровны).
233
Ошибка памяти Геннадия. Голда Гурштель с мужем приезжала в Москву в 1972 г. На эту ошибку указала В.И. Коваль: «… я точно помню, что это был 1972 год, май месяц, т. к. Лешка <Алексей Коваль, сын В.И. и Г.И. Ковалей – Ю.Л.> был совсем маленький, и я не могла поехать на встречу с американцами, о чем очень жалела. Гена ездил в Москву один. Голда тогда подарила Гене гитару, мне красивое розовое пальто, а Лешке симпатичный комбинезончик, точнее, штаны и курточку. Это тогда редкость у нас была ужасная» (В.И. Коваль, e-mail от 16.08.17:00.13). Голда эмигрировала из России и прибыла в Америку со своим мужем Герчином (Гарри) Гурштелем 26 сентября 1910 года (по данным ФБР1, стр. 118). А приехала вместе с Этель, вероятно, несовершеннолетняя Перль (1900 или 1902 г.р. по ФБР2 стр. 26 и стр. 73). Она действительно в 1922 году в США вышла замуж за Сэма Гертца.
234
Важное свидетельство о причинах смены имени Луис на Исайя (в советском паспорте записанное как Шая) старшим сыном Абрама. Путаница с именами Шаи долго смущала ФБР.
235
Белорусские болота «плакали» не потому, что Ковали не были допущены в них «ГБшниками» (тогда ещё энкаведешниками), а потому, что Телеханы в 1932 году находились на территории Польши. В этой устойчивой семейной легенде правда в том, что семья стремилась на родину Абрама и Этель, но причина, препятствовавшая осуществлению этой мечты, сдвинута по времени. НКВД препятствовало воссоединению семьи позже, в 1939 году, когда Телеханы стали советскими. И, нужно признать, эти действия энкаведешников спасли семью Абрама от уничтожения – в 1941 году практически все евреи в Телеханах были уничтожены фашистами.
236
Вот эти «невероятные усилия» в борьбе с запретом НКВД и закрепились в семейной легенде, сдвинувшись в современной семейной памяти по времени на семь лет назад.