Соне казалось, что она становится совсем бесчувственной, привыкая не бояться, не злиться, не обижаться и вообще не позволять себе никаких лишних эмоций, что бы ни случилось. То, что поначалу представлялось невозможным, постепенно стало для неё естественной реакцией.
Впрочем, не успела Соня порадоваться обретённому равновесию, как ей пришлось осознать всю его ненадёжность. Во время очередного урока, когда класс неожиданно превратился для неё в дом, в котором она провела всё детство, Соня вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой.
Наставница уже не первый раз испытывала её детскими страхами, и Соня знала, что с этим ей справляться труднее всего. Можно было сколько угодно напоминать себе, что она стоит в учебном классе и через несколько минут созданный для неё мираж исчезнет без следа, но нелогичные, неоправданные ребяческие чувства вспыхивали с упрямой лёгкостью, пробуждая в ней всплеск силы.
В этот раз из колеи выбивало ещё и то, что Соне никак не удавалось предугадать, что последует дальше. Иллюзия казалась на редкость мирной. По крайней мере, Соня не припоминала ни одного страха, связанного с собственным домом.
Видение не изменялось, и она сначала с опаской, а потом всё смелее прошлась по комнатам, испытывая только лёгкую грусть от нахлынувшей ностальгии. Со стороны входной двери послышался тихий скрежет, и только тогда Соня заметила, что, кроме неё, в видении больше никого нет.
В детстве она боялась оставаться одна. Боялась, что в дом кто-то проникнет и её украдут или убьют. Для подобных тревог не было ни малейшей причины, и Соня всегда это понимала, но, стоило взрослым куда-нибудь уйти, и страх тут же одолевал её. Казалось, что кто-то бродит под окнами или царапает замок, пытаясь его открыть.
Девушка остановилась, снова напоминая себе, что это всего лишь иллюзия, и решила на всякий случай даже не подходить к двери. В детских фантазиях таинственный злодей никогда не пробирался в дом. Она просто прислушивалась к доносившимся с улицы шорохам и боялась, а потом возвращались родители, и всё снова становилось хорошо.
Сейчас ей даже не пришлось себя успокаивать и бороться с эмоциями. Этот страх теперь казался слишком смешным и нелепым, чтобы детские волнения могли возродиться. Радуясь, что в этот раз занятие оказалось неожиданно простым, Соня стала ждать, когда иллюзия спадёт.
Внезапно скрежет прекратился, и она услышала скрип открывающейся двери. Соня вздрогнула, застигнутая врасплох – такого не могло, не должно было быть!
- Мам? – робко выдавила девушка, прекрасно понимая, что это представление затеяно вовсе не для того, чтобы возродить для неё мирную сцену из детства, но всё равно до последнего надеясь на лучшее.
На пороге возникла человеческая фигура, полностью укрытая тёмным плащом. Соня разглядела, что в руке неизвестный сжимает нож, который, в лучших традициях незамысловатых ужастиков, уже почему-то был заляпан кровью.
«Это видение, - в который раз подумала Соня. – Ничего опасного»
Полностью избавиться от волнения всё равно не удавалось, но теперь, когда она понимала, замечала и контролировала собственные чувства, она ощущала и движение магической силы. Та уже не заставала её врасплох, вырываясь неукротимой разрушающей волной.
По телу раз за разом пробегала слабая дрожь, похожая на электрический разряд, только не приносящая боли. Плечи ломило, будто сила, которую она старалась удержать, была чем-то материальным и весила немало. Но знакомый зуд больше не появлялся, сменившись едва заметным предупреждающим покалыванием.
Видение становилось всё более устрашающим – мрачная фигура неуклонно приближалась, не говоря ни слова, но совершенно недвусмысленно занося нож. Соня сосредоточилась, не позволяя эмоциям перевесить здравый смысл и ожидая, что всё вот-вот закончится, как обычно бывало.
Однако нож вдруг мелькнул возле её шеи, и только рефлекторное движение, заставившее её отклониться, помешало тому вонзиться в тело. В первый миг она всего лишь удивилась, и только потом пришёл страх. Соня впервые подумала, что понятия не имеет, случится ли с ней что-нибудь по-настоящему, если она пострадает во время видения. Теперь это казалось вполне возможным.