– Вот же, паразит, спасибо. А то никого не заставишь помочь. Тебя как зовут хоть?
Арт засомневался в том, что стоит говорить ей настоящее имя, но потом понял, что утаить его долго все равно не получится.
– Арт. Меня зовут Арто или просто Арт.
Бабушка нахмурилась:
– Ты вообще откуда такой? Нерусский, что ли, или родители решили выделиться?
Арт промолчал и опустил глаза. Это была достаточно личная подробность его жизни, которую он точно не хотел сообщать этой женщине в годах.
– Ладно, что с тебя взять. Я, кстати говоря, Марья Леонидовна, живу воон в том подъезде. – Она тыкнула пальцем в сторону панельного леса.
– Приятно познакомиться.
– Ага, тебе туда же. Если бы на тебе еще и паук сидел, точно были бы скидки в магазине.
– Это примета тоже такая? – Арт уже ничему не удивлялся.
– А то. Я всю жизнь свою долгую по приметам жила, и дожила же, как видишь, до 82. Вот, например, чай разлил – к счастью, муравьи в доме кстати тоже к хорошей жизни. Тебе рубашки стоит надевать с правого рукава, к везению. До утра еще в окно не смотри, пока солнце не взойдет.
– Удачи не будет?
– Именно! Какой догадливый. Я вот еще в квартире у себя убираюсь редко, чтобы паутины не портить лишний раз.
Арт представил, что творится в квартире этой женщины. Наверное, эту квартиру можно использовать как декорации к жилищу ведьмы или ведуньи. Арт вздрогнул. Не любил он магии и подобных мифических вещей. Однако, самобытность и самоуверенность этой женщины поражала. Арт был уверен, что она всегда считает себя правой, несмотря на критику. Что творилось в ее голове, Арт даже не решился представить. Во время мерного аналитического потока его мыслей, Марья Леонидовна, вроде так ее звали, не сводила глаз с Арта.
– И всё-таки не русский. А вот умирать где будешь, на родине или здесь? – Глаза её усмехнулись и сщурились ещё больше. Арт снова вздрогнул. – Я вот уже себе все купила для похорон. И платье зеленое, бархатное, и накидку к нему в комплект, и чулочки резные, и туфли лодочками белыми. Вчера вот только цветы в хозяйственном купила ненастоящие, симпатичные очень, и набросала список гостей, и что на стол на поминки ставить. Вот пойду как раз после почты покупать шпроты. – Она по-детски широко улыбнулась, именно не оскалилась, как делают многие старше 25, а просто улыбнулась. Это успокоило Арта. Он задумался, что, наверное, ему тоже стоит подумать об одежде и праздничном столе для этого мероприятия. Собственных похорон. Заметив его мысли, Арт уже не сомневался, что и это она умеет, Марья Леонидовна продолжила:
– Не забывай, что нужно красиво уйти, как на праздник. В костюме или хотя бы брюках и рубашке. И чтобы руки скрещены были, и цветы обязательно. А ещё гостей щедро накормить, напоить, чтобы тебя добрым словом вспомнили. – От таких разговоров Арту снова стало не по себе, он мысленно начал уходить к высоким темам, стараясь абстрагироваться от этой женщины. Но она сама заторопилась.
– Все, заболталась я с тобой, не могу больше стоять, а то на почте все клуши на обед уйдут. Бывай, паразит! – Мария Леонидовна взмахнула палкой, как странный дирижер невидимому оркестру, и медленно пошла по дороге.
Арт пошёл в сторону дома, не оборачиваясь, подсознательно ускорив шаг и представляя себя в прямоугольной тишине. Страшно. Он подумал о значении этого слова и вспомнил, как однажды они говорили об этом с Еленой.
Несколько месяцев назад она пришла к нему и рассказала, что её чуть не сбила машина. Арт очень занервничал (сейчас он явственно ощутил то беспокойное своё состояние) и сказал ей, что ему страшно её потерять. Тогда Елена спросила его, что для него значит "страшно", в каких случаях он произносит это слово. Арт уже не помнил, что ответил, но он помнил зато, что на следующий день вместо своего ответа Елена передала ему стих, собственного сочинения. Это было совсем на неё не похоже, и Арт долгое время думал, что это стихотворение она нашла у какого-то хорошего, но малоизвестного автора, переписала и отдала ему. Стихотворение так и называлось, " Страшно ". Арт понял его и заучил наизусть только когда они с Еленой перестали общаться. Теперь строки бегали в его голове, и мозг пытался воспроизвести их голосом Елены:
Сегодня скороговорчатое число октября. Я позабыла.
Все равно деревья те же и тот же год, неважно.
Я медленно иду, упираясь в углу алфавита.
Я вижу тебя. Мир режет связи. Страшно.
Руки, ножницы щелкают, звук этот прямо над ухом.
Так звезды полночные, с неба срываясь, поют.
Я вижу тебя. Метро отражается глухо
Пульсом холодным под ноги, во льду.