– Купила его, чтоб на даче у калитки посадить, – бабушка заметила, как Арт рассматривал ее и
терн,– Сейчас, правда, не получится его высадить. Дома у меня до конца холодов поживет.
Она, словно не боясь, погладила терновник. На одной из ветвей болталось что-то маленькое, похоже, синий иссушенный плод. "Только сегодня о сливах вспоминал". Старушка улыбнулась.
И тут Арт почувствовал прилив тошноты. Захотелось остановить автобус и выйти. Но он неумолимо ехал дальше, вперед, пассажиры, серые, черные и белые, раскачивались все вместе в такт движениям машины. Шум начал нарастать. Гул мотора стал монотонней и звучней, движения пассажиров стали слышимыми, их дыхание стало громче, и все это слилось в один безумный, дикий ритм, похожий на ритм, когда собравшиеся в круг воины начинают стучать своими копьями, все вместе, в такт, по земле, требуя расправы. Туман прорвал стекла окон и влился в салон автобуса. Тряска усилилась. Лица, куртки, руки, шапки поплыли, скрутились в один водоворот и распались на цвета. Терновник на коленях напротив разорвал пакет, вылез и начал оплетать собой пространство вокруг, сиденья, ноги, поручни, не трогая только свою хозяйку. "Потому что она обещала его приютить, " – пронеслось в голове Арта. Туман не давал заострять внимание на любом предмете, терновник сковывал движения и цеплял кожу. Арт крикнул.
И провалился.
Все исчезло, осталась лишь темнота и тошнота.
Тишина
Вокруг было светло. Даже слишком, подозрительно ярко, словно кто-то пытался скрыть от Арта реальность. Арт подумал, что он, должно быть, в больнице или уже на операционном столе. Нельзя было точно знать, из-за чего случился его обморок.
Но вокруг никто не ходил, не суетился, не было людей в белых халатах, да и вообще людей. Царило беззвучие и безлюдие. Какие странные слова. Арт приподнялся на локтях. Голова гудела, к этому он уже был готов. Кожа тела была какой-то сухой, на ней словно было больше складок. И на лице была щетина. Странно, шутка с реинкарнацией не могла стать правдивой. Арт брился только на днях, да и в его возрасте не может быть у него такой щетины и кожи.
– Черт, что происходит.
Он лежал в просторной белой кровати, в комнате, просторной и хорошо обставленной. Все в интерьере было либо белым, либо нежно-бежевым. Арт не мог сам подобрать такое сочетание для дома, он больше предпочитал темные оттенки. Сенил. Да, Сенил, он как раз любил белый цвет. Может, это какая-то другая его квартира, про которую он не рассказывал? Арт сел на кровати и огляделся. Ну конечно. Панорамные окна. Точно Сенил. А за ними?
За ними была полоса моря. Песочный пляж, чья светлая полоска отделяла что-то вроде палисадника у дома, ведь это был, наверное, дом, от морской насыщенной темной глубины. Шли волны. Это было заметно по изгибающемуся горизонту, белым пенистым гребням и приглушенному шуму накатывающей на берег воды. Откуда Арт пришёл сюда? Как он тут вообще оказался?
– Привет-привет! – Шум в глубине дома, судя по всему, он был таким же просторным и большим, как эта комната по сравнению со старой комнатой Арта. Женский голос. Непривычный. Не похожий на голоса женщин с работы отца. Более глубокий и знакомый. Откуда Арт может его знать?
– Я наконец-то дома! Ты в спальне? – Шаги, сняла обувь, поставила сумку. Зашуршала в другом месте.
– Черт возьми, Господи, да что это еще за женщина? – Арт скорчился, согнулся пополам и закачался.
Нужно найти зеркало. Он вскочил, увидел валяющийся на кресле шелковый халат, "какая безвкусица!", надел его на ходу, глазами хаотично осматривая комнату, и подбежал к письменному столу, над которым висело небольшое зеркало в белой раме с лепниной. Арт заглянул в него.
Поначалу ему не хотелось узнавать себя. Он постарел, точнее, значительно повзрослел. На вид ему было лет сорок. То же у него имя, что и сейчас? В зеркале Арт увидел, как в комнату вошла женщина. Она была поразительно похожа на Катю, только тоже повзрослевшую.
– Дорогой, что ты здесь делаешь? Хватит заниматься нарциссизмом, пойдем обедать. Я как раз заказала нам пиццу.
– Хорошо. Дорогая. – Арт выдавил улыбку ровно так же, как и эти слова.
За обедом женщина рассказывала о работе, она была ответственной управляющей какого-то крупного отдела архитектурного бюро, как понял Арт. В ее рассказе были нескончаемые имена, "наши знакомые" и "наши хорошие друзья, ты их помнишь". Ни одного знакомого имени.