В нескольких сотнях метров горел огромный костер, вокруг него сидели люди, которые совсем не люди. Пару раз я слышала шорох в кустах и, оборачиваясь, замечала сверкающие желтые волчьи глаза и непропорционально большие темные силуэты. Нас встречали.
- Ты боишься? – Леша остановился и посмотрел на меня.
- Нет.
- Почему?
- Думаю, что вервольфы не настолько глупы, чтобы не почувствовать, кто из нас сильнее. – Я спокойно посмотрела ему в лицо. И только уголок рта чуть подрагивал.
- Шутки у тебя… - недовольно проворчал мужчина. – А если серьезно?
- Даже если решите меня сожрать – пожалеете. У меня мясо жесткое плюс ядом отравленное, - продолжила потешаться я. Его серьезность и беспокойство было таким забавным, что я просто не смогла удержаться.
Оборотень рыкнул, но от комментариев воздержался и повел дальше, сообразив, что нормального (вменяемого) ответа от меня не добьется.
Я действительно не нервничала. Хотя бы просто потому, что мне было глубоко плевать, как меня примут в этом обществе мохнато-блохастых. Искренне хотелось верить, что даже если я им ну совершенно не понравлюсь, Леша не откажется от меня просто так. А откажется… Ведь выжила же я без одного вервольфа? Выживу и без другого.
Молодежи здесь было в разы больше, чем старшего поколения, которое представляли Вожак, его жена, Силач, Кир, его Силач – Стас и еще пара-тройка девушек и женщин. А молодежью я обозвала тех, кто был значительно младше хотя бы преемника Булата. Детей же не представлялось возможным подсчитать: они группками или по одному появлялись из ближайшего леска, принюхивались к вертевшемуся в мангале рядом с костром мясу, понимали, что еще не готово, и убегали обратно.
Ладонь Алексея жгла даже сквозь свитер, я едва удерживалась от того, чтобы не отойти подальше, особенно когда пальцы его руки начали аккуратно сжиматься и поглаживать через ткань. Он что, хочет показать новичкам не только как в волка превращаться, но и откуда дети берутся?! Так я ему это организую: вот дотронется до кожи – и быть ему изнасилованным!
Владлен Булатов улыбнулся мне и утвердительно кивнул брату, мол, все правильно делаешь. Друзья и знакомые помахали в знак приветствия, а молоденькие оборотни – особенно вон тот брюнет с фигурой взрослого мужчины и глазами Дон Жуана – заинтересованно рассматривали меня, словно экспонат в музее. Денег, что ли, с них за просмотр потребовать?
Алексей представил меня стае, особо подчеркнув, что я с ним. Умные и догадливые сразу все поняли, остальные (таких осталась всего пара штук) продолжили глазеть.
Первую порцию шашлыка отдали Вожаку, вторую – гостье. Уважили, так сказать. Глядя на ароматную, дымящуюся дань уважения, подумала, что оборотни, в сущности, не такие уж плохие ребята.
- Вкусно? – с едва приметной завистью поинтересовался Кир. Хе-хе, до него-то очередь дойдет еще не скоро.
Я только кивнула, чуть ли не с урчанием поедая мяско. Нет, и почему я раньше к этим мохнатикам на шабаш не ходила?! Даже Иван Николаевич не умеет так божественно готовить!
- А со мной поделишься? – провокационно выдохнули мне в ухо.
Я злодейски ухмыльнулась и, сняв с шампура последний кусочек, протянула железяку Силачу.
- Будешь? Погрызи, глядишь, кости крепче станут, прямо аки железо!
Мужчина проводил аппетитный мясной кусочек недовольным взглядом, и я в панике увидела, как сверкнули золотом темные глаза. Но отодвинуться не успела – оборотень рукой удержал голову, чтобы удобнее целовать было.
Сбоку послышался кашель, слишком разборчивый для попавшей не в то горло крошки, и Алексей прервал свою провокаторскую деятельность, отстранившись с самым невинным видом.
Щеки под прицелом добрых трех десятков глаз горели огнем. Состояние крайнего смущения не облегчало осознание сверхчувствительно нюха окружающих меня волков, которые наверняка учуяли реакцию на поведение Силача. Чертов собственник! Очень подмывало намагичить ему на голове что-нибудь неприличное, но здравый смысл отговорил. Все же я на его территории и подвергать сомнению его авторитет не имею ни малейшего права.
Чтобы лишний раз себя не искушать страшной мстёй, я отвернулась от Леши. Юрген разговаривал с Владленом, Лиля и Кир с Лидией, а подруга моя огненная отчаянно скучала. Мне это не понравилось, поэтому я не преминула подкрасться к ней сзади и напугать до взвизга.
- Пошли погуляем, - предложила я. Брюнетка кивнула и повела меня по лестнице вниз – там слышался шум воды.
Озеро, река? Короче, водоем в свете Луны был весьма живописен и располагал к задушевным беседам, а облегчить душу Анне явно требовалось.
- Давай выкладывай, - с типичной своей прямолинейностью поинтересовалась я.
- Я думаю, что скоро мы уедем, - глядя вдаль, произнесла девушка.
- Ты думаешь или ты уверена?
- Я… не спрашивала еще. Просто… чем здесь плохо? Ему же без разницы, где жить, а я… скучаю по родным и друзьям… но и его отпустить не могу.
- Знаешь, Ань, ты для меня всегда была одной из умнейших магичек, но правду говорят, что любовь приходит к уравновешенным, самодостаточным личностям и делает из них идиотов. – Данилевская чуть улыбнулась, нисколько не обиженная – слишком хорошо меня знала. – Спросить не пробовала?! Что толку изводить себя, когда можно просто спросить?! И к тому же, тебе достаточно лишь сказать «хочу остаться здесь», и Юрген с места не сдвинется. Понимаешь, балда ты окаянная?
- Ну тебя! – толкнув локтем в бок, показала она мне язык. – Я ей тут душу изливаю, понимаете ли, а она обзывается!
- Я не умею произносить душеспасительные речи, Аня, не такая у меня работа. Но я умею дружить. А потому… давай прикопаем чешуйчатого по-тихому, пока он тебя на край света не уволок, м?
- И место уже выбрала, да? – засмеялась подруга.
- А то! Вон под той липкой было бы просто идеально, а? – подбоченилась я. – Но ты серьезно у него ничего не спрашивала?!
- Наверное, я боюсь услышать ответ. Я не хочу его заставлять, но и из дома уезжать нет желания, - нахмурилась брюнетка и, глянув на меня, улыбнулась: - Вот достанешь до печенок – тогда и уеду!
Мы засмеялись, но я видела, что проблема была не в том, чтобы спросить совета, а просто выговориться. Лидия – она была идеальной матерью, любящей, понимающей, с ней было тепло и комфортно, но мама – не подруга, точнее не такая подруга. А Данилевской нужно было именно похохотать над собой и своей проблемой, чтобы сбросить груз с плеч.
- А ты что? – повернулась она ко мне.
- Ничего. Он хорош, уверена даже – во всех плоскостях, но… - Я замялась. Сама не знала, что мне мешает. – Я… не привыкла к людям. Я их… боюсь.
- Но ты же работаешь с мертвыми! – удивленно округлила глаза Аня. – И боишься людей?
- Живых людей. – Я увидела качели и без раздумий направилась к ним. – Работа некроманта накладывает свой отпечаток, Ань. Мы, проходя посвящение, перестаем быть людьми в полной мере. Мы иначе смотрим на вещи, на мир, на человечество. Для тебя убийство аморально, для меня – неизбежная часть работы. Для тебя восставшие мертвецы – это что-то мерзкое, противоестественное, для меня – всего лишь магический сгусток энергии, который беспрекословно подчиняется моей воле. Я сказала, что умею гадать на человеческих внутренностях, а Леша… Ты бы видела его лицо. Для оборотней это неприемлемо, это гадко и отвратительно. Неправильно. Я для него – неправильная.
Качели, и так едва раскачивающиеся, теперь замерли на месте. Я слезла и подошла к Данилевской, которая сидела в корнях дерева. Села рядом с ней.
- Ты глупая, - поправила меня огневичка. – Глупая, а не неправильная. Оборотни сердцем видят, не глазами. Они именно чувствуют, а не думают, что чувствуют. И для оборотня его избранница – единственная и идеальная. Так что перестань себе мозги накручивать.