Выбрать главу

— Алло, — настороженно вымолвил Стасик, приняв вызов.

— Доброе утро, Станислав Владимирович! Жутко неудобно беспокоить вас, но экстраординарные обстоятельства вынудили меня сделать это, — тактично произнес негромкий мужской голос, по чьей интонации безошибочно угадывался тип с остановки.

Не боясь попасть в просак, если звонящий окажется кем-то другим, Стас нарочито грубо крикнул в трубку:

— Может, представишься для начала и перестанешь ломать комедию!

— На форзаце книги вашего скончавшегося друга записан телефон его дочери, — продолжил загадочный незнакомец, проигнорировав обращенное к нему требование. — Если вам дорога память о нем, то свяжитесь с Анютой и объясните девочке, что купленный папой подарок ко дню ее рождения находится в кармане его зимней куртки. Сергей был бы вам очень признателен…

— Вы кто ему, родственник? — перебил анонима окончательно вышедший из себя Станислав.

— Нет, я просто доброжелатель, — сухо ответил он.

— Слушай сюда, доброжелатель! — взорвался Стасик. — Лучше сразу объясни толком, откуда ты взял мой телефон, иначе я обязательно тебя найду и…

Однако сообщить анониму подробности ожидающей его расправы в случае нежелания изъясняться не удалось, так как связь резко прервалась. Стас какое-то время метался в нервном возбуждении по квартире, натыкаясь на косяки и опрокидывая табуреты, а немного остыл только после внеочередной порции водки. «Разыщу, из-под земли достану, — вслух внушал он самому себе в пьяной злобе. — Никому не позволю играть со мной в игры!».

Ему вдруг стало очень душно и неимоверно тесно в четырех стенах своей городской берлоги, поэтому Станислав бросил в пакет с логотипом супермаркета непочатую бутылку, вышел из дома во двор и зашагал неизвестно куда, напрочь забыв о хлебе. Оказавшись вскоре на широком проспекте, он завидел невдалеке сразу несколько стоявших в ряд остановочных павильонов, схожих как две капли воды с тем, у которого позавчера извинялся перед ним анонимный доброхот. Ожидающих пассажиров было совсем немного, зато в непосредственной близости от прозрачных стен павильонов то и дело останавливался общественный транспорт. Увидев подошедший автобус, Стас ускорил шаг и вскоре поднялся в его чистенький салон с двумя рядами кресел вдоль каждой из сторон. Почему его потянуло сюда словно магнитом, осталось загадкой, решить которую не представлялось возможным. Усевшись у окна, он уткнулся лбом в прохладное стекло и с началом движения стал пристально всматриваться в открывающиеся взору городские пейзажи. Немноголюдные под свинцовыми тучами улицы сменялись пустынными скверами и площадками перед административными зданиями, темные же проходные дворы и мелькающие узкие переулки казались вовсе необитаемыми. Змейки стекающих по стеклу дождевых капель преображали картины за окном в живописные полотна неведомых миру экспрессионистов, нагоняя на Стасика бесприютность и тоску. «Неизвестно, сколько мне еще отмерено Богом, однако ясно одно — весь остаток жизни я буду, по сути, чужаком, таким, как сейчас, сторонним наблюдателем за ускользающими контурами окружающего мира, казавшимся когда-то таким дружелюбным, — с грустью размышлял он, беря из рук старающейся не смотреть ему в лицо женщины-кондуктора проездной билет. — Предпочтительнее было бы мне совсем не рождаться, оставаясь в том благословенном месте, где нет даже понятия о счастье и горе, а потому отсутствует необходимость вечно гнаться за одним и избегать другого. Поистине, выдернувший меня из безмятежного небытия создатель, сыграл со мной злую шутку».

За такими мрачными помыслами Станислав не заметил, как оказался в той части города, где раньше совсем не бывал. Когда автобус затормозил на красный сигнал светофора одного из оживленных перекрестков, он, оглядевшись вокруг, собрался быстренько отхлебнуть из укутанной пакетом бутылки, как вдруг увидел прямо перед собой за окном у стойки со знаком пешеходного перехода того, кого полтора часа назад в горячечном раздражении клялся достать из-под земли. Звонивший утром аноним тоже увидел Стаса, отчего их взгляды встретились и на мгновение ошеломленно застыли от внезапности произошедшего. Однако уже через несколько секунд худосочный мужичок приветливо улыбнулся, после чего поднес костлявый кулак с оттопыренным большим пальцем и мизинцем к уху, по всей видимости, напоминая о телефонном звонке, сделать который он ранее просил оцепеневшего у окна пассажира.

Первым пришедшим к Стасику побуждением было высадить стекло и сверху прыгнуть на любезно улыбающегося ему типа. Но автобус в тот момент резко тронулся с места, оставляя позади яркий знак пешеходного перехода. В следующее мгновение Станислав уже вихрем несся по салону, чуть не сбив при этом с ног испуганную женщину-контролера, а когда подскочил к кабине водителя, истошно заорал: