Руку, которой она ухватилось за куст, мгновенно обожгло как будто крапивой. Жжение быстро распространилось по коже, ладонь покраснела и набухала на глазах. Кустик-то тоже оказалось не простым!
В кожу ног там и тут впивались муравьи, удержавшиеся во время прыжка. Остановившись другом на берегу и поскуливая от боли, Анжела яростно начала отдирать тварей от себя, но только раздирала их пополам, отрывая тельца муравьев от впившихся в кожу голов.
Тут она увидела ту самую серенькую птицу с длинным темным хвостом и красными глазами. Та ловко пробежала по траве, иногда касаясь хвостом земли, выхватывала муравьев и поглощала их. Затем она перепорхнула повыше и подальше, склевывая муравьев со своих лап и особенно хвоста. Казалось, она совсем не боится! Все живое панически мчится и прячется, а это чудо природы видимо имеет такую защиту, что муравьи ей не страшны. Как ей это удается?..
Вот так вот, мстительно подумала Анжела, и на вас найдется управа. Затем погрустнела - одна-две птицы конечно погоды не сделают. Хотя, может, их больше? Иначе откуда берутся со всех сторон постоянные чивиль-чивиль-чивиль?
Две меньшие колонны, виляя словно ручей, приближались к болотцу. Анжела надеялась, что муравьиные армии отклонятся от прямого пути и двинутся вдоль края воды. Поэтому, чтобы не делать резких движений, она стояла и смотрела на происходящее, казалось бы, в безопасности от ужасного потока насекомых. Как бы ни было ей страшно, так же сильно было интересно.
И таки да! Обнаружилось, что птиц не одна-две! Надо было только внимательно понаблюдать, а не мчаться сломя голову. Муравьиный джихад сопровождали многочисленные виды - большие и маленькие птицы то и дело перепархивали или пролетали над колонной. То ли конвой, то ли партизанские набеги, или, скорее, передвижная столовая. Но вот те серенькие муравьеловки, видимо, редкостные эксперты по кочевникам, так смело они прыгали рядом и цепляли муравьев на хвосты.
Колонна двигалась мимо большого пня, уже облепленного фуражирами. Сперва было непонятно, что такого те нашли в гнилом пне. Но затем муравьи выволокли на свет божий здоровущих жирных личинок, и сражаясь друг с другом за каждый кусок, порвали их на части и утащили в середину колонны.
Не видно конца длинным колоннам, все изливающимся и изливающимся черно-рыжими потоками из зарослей на относительно чистое и сухое пространство. Их длинна была уже, наверное, метров 40 или 50. Тут Анжела увидела, как патруль разведчиков наткнулся на небольшого броненосца. Да, броненосцы питаются муравьями, их длинный липкий язык как нельзя лучше приспособлен для этого. Однако тут случилась трагедия, - непонятно как, но малыш оказался без защиты и уязвим для своего корма. Может быть, он уже был ранен или болен. Муравьи облепили его со всех сторон, выискивая малейшие щели в броне, но тот даже не смог свернуться в правильный клубок. Яд, который муравьи несут на своих челюстях-мандибулах, парализует нервную систему жертвы, поэтому малыш-броненосец сопротивлялся также вяло, как и насекомые.
Увидев, как муравьи выедают ему глаза, Анжела зажмурилась от страха и от жалости, по щеке побежали слезы. Она отвернулась, чтобы не видеть мучений животного, и сбила с ноги очередного вцепившегося муравья. Казалось бы, она всех убила! Что за черт?
Оглядевшись, увидела потрясающую картину - колонна уткнулась в берег канавы, и застопорилась. Казалось, они должны бы свернуть с неудобного пути, но нет. Суетящаяся масса насекомых, залезая на высокие ветки, падая в воду, переплывая, осыпая все вокруг каплями своих сплетенных тел, облепила буквально все. Не в силах уйти, словно заворожённая, Анджела стояла и наблюдала за происходящим. И постепенно в этом хаосе быстро двигающихся телец стала угадываться какая-то стройная конструкция. Вот один из разведчиков, видимо, свалившихся с Анжелики во время прыжка через канаву, весь вытянулся на веточке, на него взобрался другой, и стоя на его голове так же застыл. А с другого берега с веток тянулись другие муравьи, и падали вниз, и пополняли собой этот хаос, и снова вытягивались друг у друга на головах. Секунда за секундой, минута за минутой, и вот, то и дело разрушаясь и проседая, но неутомимо, между краями канавы строился мост из муравьиных тел. Невообразимая, невиданная конструкция на глазах возникала между берегами, и вот уже муравьиная колонна, то и дело пополняясь или отрывая от него куски самой себя, двинулась через преграду.
Вытаращив глаза и затаив дыхание, Анжела смотрела, как супер-хищник, состоящий из тысяч особей, сам из себя строит сложный архитектурный мост и переправляет по нему личинок, яйца и рабов. Да, рабов - в середине колонны путешествовали какие-то красные жуки, которых муравьи перепихивали или перетаскивали чуть ли не за ноги через препятствия. Эти жуки, видимо, пленники муравьиного гнезда, или, чем черт не шутит, симбионты. И все это неустанно двигается, отсвечивая жирным блеском, как будто колонна и правда является кипящей ржаво-черной жидкостью.
Присмотрев группу невысоких пахучих кустарников, которых муравьи явно обходили сторонкой, Анжела залезла в самую гущу и застыла там. Кусты пахли очень странно и неприятно, и сразу начала побаливать голова, но Анжела терпеливо стояла в самом центре. Через некоторое время уже все три колонны целеустремленно переправлялись через канаву. Непонятно, что именно гонит их вперед, куда и зачем они так спешат, пожирая на своем пути все живое?..
Когда голова начала просто раскалываться, Анжела поняла, что долго скрываться тут нельзя. Может быть кустарник и защитит от муравьев, но запах его ядовит. В голове и в глазах стало совсем мутно. Пока еще не поздно, выскочив из кустов, она разбежалась на последних остатках соображалки и прыгнула обратно через болото. Ведь она точно помнила, что в поисках водопада не пересекала ничего такого, значит ей в противоположную сторону.
Весь берег покрыт муравьями, поэтому где бы они ни прыгала, все равно угодила бы в их цепкие челюсти. Поэтому она бежала, подпрыгивая и топая, чтобы муравьи осыпались, затем останавливалась и стряхивала их, отрывая и выцарапывая челюсти. Все ноги уже были покрыты волдырями от укусов. Муравьи забрались под рубашку. Вот один вцепился в шею, другой в щеку.
От боли и страха из глаз текли слезы. Воображение подстегивало. Нога напоролась на какой-то твердый сучок или камень, подвернулась, и Анжела покатилась по земле. Вскочила и как хромая курица, понеслась дальше. Внезапно уловила отчетливый шум водопада, метнулась из стороны в сторону, и наконец выпрыгнула из чащи прямо на согретые солнцем камни. Нашла!
С разбегу прыгнула в воду, и рыча от остервенения, ругаясь и поскуливая, продолжила сдирать с себя остатки муравьиного джихада и одежды.
Спасена! Слава Богу, спасена.
Вода приятно охлаждала зудящие ранки, сносила муравьев и обрывки их телец, уносила течением вниз. Анжела погрузилась в воду с головой, смывая с себя паутину и сор, с облегчением плескалась, терла лицо, а затем ноги. Как же больно! Все укусы зудят, словно приложили раскаленное железо, но вода постепенно унимала эту боль. Даже не верится, что меньше часа назад она сидела тут же расслабленная и счастливая, медитировала...
Сельва не прощает неосторожности.
1