Ройл молчал, не трогал ее. Ната лишь иногда ловила на себе его обеспокоенный взгляд. Лишь однажды сказал, обращаясь больше к себе, чем к ней:
— Что же мне с тобой делать, принцессочка…
А она вдруг ответила, не поворачивая головы:
— Можешь выкинуть. Прямо сейчас. Ну?
Кайя летела в потоке автомобилей трассы Тандема, и Ната увидела, как Ройл тут же потянулся проверять заперты ли двери. Он пытался еще что-то говорить, но разговора не получилось — Натали вновь замолчала.
Он укутывал ее после того, как она засыпала и часто просто сидел рядом, положив поверх одеяла руку на ее спину. Ната не знала об этом, а узнала — устроила бы истерику. Она не догадывалась, что плачет и мечется во сне, а засыпает спокойно только если ощущает присутствие Ройла.
Морда, словно чувствуя, что хозяину нужна поддержка, иногда сменяла его на этом посту — прижималась к Натали пушистым боком, или растягивалась вдоль ее ног, и тогда девушка тоже спала спокойно.
Так прошла неделя и неизвестно сколько еще длилось бы молчание, но утром восьмого дня, случилось то, что вывело Нату из хрупкого равновесия.
Умываясь в крошечном душе, в котором она едва помещалась, хотя грех было жаловаться — в этой автоматической гостинице он хотя бы был, Ната посмотрела на запястье правой руки и невольно вскрикнула: сиреневое пятно — след от инъекции — исчезло бесследно. Ната за эти дни привыкла к нему, перестала бояться. А сейчас ее скорее испугало то, что пятна больше нет.
Ройл, услышавший ее испуганный возглас, ожидал ее у двери.
— Что случилось?
По его тону Ната поняла, что отмолчаться не получится. Да она и сама была взбудоражена, показала запястье.
— Вот… Он сказал неделя. Как раз прошла неделя… И что это было? Теперь вообще ничего не понимаю…
И замолчала, глядя на Ройла — она не могла понять выражения его лица. Хмурится, выглядит растеряно, но в тоже время словно о чем-то знает…
— Ройл?
Вместо ответа он принялся копаться в рюкзаке, который всегда собранный стоял у двери, на случай если придется быстро убегать. Он искал что-то, и никак не мог найти. В это время браслет на его руке, отмеряющий время, подал сигнал — пора было уезжать.
Ройл чертыхнулся, но с неумолимым временем было не поспорить.
— Ладно. Позже. Думаю, время терпит.
И привычно закинул рюкзак на плечо. А Ната, как уже было заведено, надела свой рюкзачок и взяла в руки переноску с Мордой. Она недоумевала, была немного испугана, но придется подождать с объяснениями, деваться некуда.
— Ненавижу твой браслет, — тихо сказала она.
Хотя браслет был меньшей из бед, преследовавших ее.
Часть восьмая
И снова Инфериор, унылое маленькое кафе, где вместо столов — стойки с окошками, в которые комкухи выгружали готовую еду. Полностью автоматизированное место, для самых непритязательных клиентов и достаточно голодных для того, чтобы проглотить это подобие пищи. Зато лишних ушей в этот ранний час не было — Ройл и Ната были единственными посетителями.
Он предложил отнести бутерброды и кофе в машину, чтобы позавтракать с относительным комфортом, но Натали впервые за несколько дней, когда она соглашалась со всем, что говорил Ройл, отрицательно покачала головой.
— Я там словно в ловушке, — смущаясь, призналась она. — Словно воздуха не хватает… Понимаешь?
Он кивнул, но не произнес не слова. Смотрел, не отводя взгляд.
— Что? — не поняла Натали. Пригладила волосы, подумав, что прическа растрепалась. — У меня нос зеленый, или типа того?
Роланд рассмеялся на это подобие шутки так, словно не слышал ничего смешнее. И Ната только сейчас поняла, что он не смеялся и даже не улыбался всю эту неделю.
— Ты ненормальный, да? — обиженно спросила она.
— Не обижайся, принцессочка, — примирительно ответил Ройл. — Я просто рад, что ты разговариваешь.
Ната нахмурилась, глядя в тарелку. Ну да, разговаривает. Причем опять с этим неотесанным типом… Но что поделать — теперь поздно давать обратный ход. Ее испуг, когда она проснувшись не увидела на руке пятна от инъекции, позволил сломать стену, которую она неосознанно, но старательно возводила вокруг себя. Кстати, о пятне…
— Роланд…
Он догадался, о чем она хотела спросить, потому что Натали начала приподнимать манжет рубашки, чтобы еще раз посмотреть на запястье.
— Позже, — сказал он, перехватив вдруг ее руку. — Поговорим в машине.
— Профессор тебе сказал что-то? — только и смогла прошептать Ната, сбитая с толку его таинственностью.
— Да… Кое-что…
И вдруг без всяких предисловий кинул в Нату пластиковый нож, который до этой секунды никому не нужный лежал на подносе. Едва ли нож смог причинить девушке серьезный вред, но Ройл уверенно целился прямо ей в грудь. Ната едва смогла осознать, что происходит, потому что дальше она только наблюдала, словно со стороны, как ее рука перехватила нож в полете, подбросила — рукоять удобно легла в ладонь, и секундой спустя полоснула Ройла по щеке. Нет, совсем сторонним наблюдателем она все же не была, за доли секунды до удара мозг принял решение, выбирая наиболее уязвимое место. Ната сама, взвесив все за и против, а не ее взбесившееся, вышедшее из-под контроля тело, решила, что руку, защищенную курткой порезать будет сложнее, да и Ройл, специально подготовленный телохранитель, успеет отбить нож. А вот до лица дотянуться успеет.
И только уже увидев, как кровь Роланда капает на воротник куртки, вскрикнула и уронила оружие.
Вскрикнула, потому что не ожидала от себя такого, а вовсе не от того, что ей стало жаль телохранителя. Он сам виноват. Но она, девочка из высшего общества, воспитанная и милая — и пусть с этим кто-нибудь поспорит! — она-то как могла такое совершить? Кровь… Фу… Отвратительно.
Ната коснулась лица замершего на месте Роланда, он не сводил с нее взгляда, готовый к отпору. Кровь на ее руке. Алая, она так атласно блестела на кончиках ее пальцев. Так притягивала и манила… Ната совершенно не осознавая, что делает, облизнула ладонь.
Соленая кровь на ее губах…
Ната содрогнулась от спазма, который скрутил желудок — ее вырвало.
Пришла в себя она уже в Кайе, что-то мокрое, прохладное стекало по щекам. Ната стянула со лба салфетку, которую Роланд смочил в холодной воде. Голова гудела и болела. Ройл сидел на водительском месте, на его щеке блестела белая полоса — это стянул рану, превратившись в пленку, Регенерин.
— Я потеряла сознание? — Ната попыталась сесть и тут же едва чуть снова не согнулась пополам, вспомнив в детях все, что случилось несколько минут назад.
— Что это было Ройл, — слабо простонала она. — Ты хотел меня убить? Я хотела тебя убить? Но я не хотела… Это было… Словно наваждение…
— Я знаю, знаю, — Ройл положил руку ей на предплечье, пытаясь успокоить. Похоже, он не злился, но находился в явном замешательстве. — Я сам виноват.
И тут же улыбнулся на эти слова.
— Да, в этот раз соглашусь с тобой — виноват сам. Я должен был проверить… Но кто мог предположить, что реакция будет такая бурная?
— Может ты перестанешь говорить загадками? — вспылила Натали.
Она чувствовала, что внутри нее поднимается и крепнет некая сила, неподвластная ей. Ей не хотелось злиться. Ей очень не хотелось злиться… Иначе… Кто знает, что может произойти.
Роланд увидел что-то в ее глазах, и поднял руки. Медленно и спокойно, не отводя от нее взгляда.
— Так, принцессочка… Сейчас я наклонюсь к рюкзаку, и кое-что достану из него. Не волнуйся. Доверься мне. Хорошо?
Натали сжала кулаки, чувствуя, что ногти впиваются в кожу. Бесючий Ройл. Мерзкий Ройл.
Ната закивала вместо ответа. Ей было жутко, но одновременно откуда-то из глубины души волнами приходило незнакомое ощущение — дивное и волнительное чувство: предвкушение победы и наслаждение ей. Как он дернулся, когда нож порезал ему кожу. На мгновение в его глазах мелькнул испуг и боль. Это мгновение хотелось вернуть…