— Ну, здорово, Чарлик!
Чарлик лизнул мою руку своим шершавым розовым языком, завертел хвостом и затопал лапами по своей подстилке.
— Место. Место! — строго сказала тётя Галя Чарлику.
Не успел я осмотреться вокруг что и как, слышу:
— Вова, иди сюда на кухню. Позавтракаешь.
— Спасибо, тётя Галя, — говорю. — Я дома перед отъездом так нарубался, что в меня теперь больше не влезет.
Тётя Галя вышла из кухни с полотенцем в руках.
— Что это за слово «нарубался»? Где ты его слышал?
— Это мы с папой так говорим, когда нас мама накормит.
— Ужас какой-то! «Нарубался», «больше не влезет» — хорош твой папа с такими словечками… Иди пить молоко, пока не остыло.
Я пошёл на кухню и сел за стол.
— А руки? — говорит тётя Галя.
— Что — руки?
— А руки мыть?..
— Они у меня, тётя Галя, чистые. Я с утра всегда умываюсь.
— А собаку трогал?..
— Чарлик-то у вас совершенно чистый!
— Не спорь. Сейчас же иди мыть руки.
Я вымыл руки и выпил молоко с такой вкусной горячей булочкой.
— Ну как, Вова? — спрашивает тётя Галя.
— Здорово! Я бы, знаете, ещё с одной такой булочкой справился. Уж очень вкусная. Вы сами пекли?
— Сама, — обрадовалась тётя Галя. — А говорил сыт. На тебе ещё, ешь на здоровье.
— Спасибо.
После завтрака тётя Галя разрешила мне погулять с Чарликом. Только она подвела меня к окну и сказала:
— Гуляйте вот от этого столба до того. Понятно?
— Тётя Галя, да ведь тут и гулять негде! Что ж нам, стоять под вашими окнами и всё?.. А ведь Чарлику, наверно, побегать хочется. И мне с ним…
— Нет-нет! Не спорь со мной! Что у тебя за привычка во всём возражать?
— Я не возражаю.
— Как же не возражаешь?.. — сказала тётя Галя недовольным голосом и пристегнула к ошейнику Чарлика поводок.
И вот мы с Чарликом гуляем от столба до столба. А из окна на нас поглядывает тётя Галя. Ей, наверно, очень нравится, как мы себя ведём. Только я решил, что так дело не пойдёт. Что такие гуляния нам и даром не надо.
Как только тётя Галя зачем-то отошла от окна, я дёрнул поводок и мы с Чарликом нырнули за угол дома.
Чарлик оказался молодец. Он сразу меня понял. Рядом с домом был сквер, и мы помчались туда, к деревьям.
На лужайке я отстегнул поводок и повалил Чарлика в траву. Он быстро вскочил и бросился лапами мне на грудь. И тут мы с ним начали бороться, кувыркаться и прыгать друг через друга. Чарлик схватил меня своими зубами за руку. Кажется, ну вот сейчас укусит. А на самом деле он только чуть-чуть. Совсем не больно. Понимает, что я с ним играю.
Нам обоим было так хорошо, что мы залаяли. Я первый, Чарлик — второй. Оказалось, у него красивый звонкий лай. А я-то думал, что он безголосый.
А как Чарлику нравилось, когда я его догонял, чтобы поймать! Он так неожиданно и быстро прыгал в сторону, что я бухался на пустую траву. Тут уж Чарлик вскакивал мне на спину и хватал меня за шею. А мне от этого становилось щекотно. Я чуть не лопался от смеха.
Мы с ним бегали, бегали и устали. Я лёг, раскинул руки-ноги, а Чарлик положил мне на грудь свою вислоухую чёрную морду. Из раскрытой пасти болтался длинный язык, и Чарлик горячо дышал мне прямо в лицо. Я лежал и чувствовал рукой, как под курчавой шерстью Чарлика весело бьётся его собачье сердце.
Дома тётя Галя спросила:
— Где вы так долго пропадали? Почему я вас не видела в окно?..
— Мы были на другой стороне дома. Сидели на лавочке, — соврал я.
Тётя Галя строго посмотрела на меня.
— А почему ты такой растрёпанный?
— Это… Это от ветра.
— По глазам вижу, что говоришь неправду. Ты ещё, оказывается, и лгунишка?.. Иди мой руки и приводи себя в порядок.
А Чарлика было не узнать. Он сидел на резиновом коврике у дверей и виновато, будто просил прощения, заглядывал в лицо тёте Гале.
Тётя Галя вытерла ему лапы тряпкой. После этого он сам пошёл в ванную. Там ему вымыли лапы с мылом.
— Теперь на место, безобразник, — сказала Чарлику тётя Галя.
После обеда тётя Галя отправила меня спать.
Я лежал на широком диване под красивым толстым одеялом и не спал. У меня под головой была такая большая мягкая подушка, а я думал, что лучше бы сейчас лежать с Чарликом на его подстилке. Только разве тётя Галя разрешит?
Мне совсем не хотелось спать. Я представлял себе, как папа с мамой убирают в совхозе картошку. Папа шутит или поёт во всё горло свою любимую песню про молодого парня, как он «загулял, загулял в красной рубашоночке хорошенький такой». И всем вокруг весело. Все смеются и подпевают.