— Мост мы поднимем, но как дальше защитить это всё? — спросил я сам себя.
— Может я могу помочь? — раздался голос рядом и я вздрогнул, поскольку был уверен, что рядом никого нет.
— Баскервиль, ты что так пугаешь? Я тебя не заметил, — сказал я.
— А меня никто не замечает. И это шикарно. Я могу быть в разведке. У меня огромная скорость и нет усталости, — сказало приведение. Судя по звуку, оно висело где-то рядом, но я не видел его силуэт.
— Шикарная идея, — сказал я, — Реально займись этим. Ты можешь писать письма?
— Разумеется, но я могу мерцать. Это гораздо быстрее.
— Что ты можешь? — не понял я.
— Мерцать. Я могу перенестись к тебе, всё рассказать и тут же вернуться назад, откуда я был. Так быстрее, чем письма. Это реальная разведка. Туда-обратно и назад, — сказал Баскервиль.
— Отлично. Осталось придумать как защитить камень клана и всё. А для этого мне нужен Гнолхам. А ты вперёд. На тебе патруль всей зоны вокруг крепости. Справишься?
— Конечно. А то я без дела совсем закис, — сказал Баскервиль.
— Ну тогда вперёд, — сказал я и с этими словами пошёл обратно в крепость. Я мог бы уйти порталом, но решил немного подумать. Что я хочу сделать с врагами? Надеюсь ФСБ всё сделает по закону. И вдруг мне захотелось самому наказать виноватых, а не отдавать это на суд ни ФСБ ни Лорду. Так сказать, немного не по закону, а больше по справедливости. Кто виновен в смерти — тому смерть. Жалко, что я никак не мог это осуществить. Как я могу их наказать? Они в реале, а я тут. Ну нет у меня такой возможности. Увы.
***
В избушке творилось что-то не понятное. По ней носился разъярённый старик. Он пнул стул, на котором сидел за столом ранее и тот отлетев в стену, разлетелся на запчасти.
— Он не знает как он их накажет, — сказал старик и кинул блокнот в лампу. Увы старик не попал и блокнот, ударившись о стену, упал на стол. Старик подлетел к нему и снова схватил блокнот.
— У него нет возможностей. Обалдеть. Вот как это понимать? ну что же он за тормоз? Я для кого вообще этот блокнот пишу? Ну я не могу уже просто. Что же он за тюфяк опять? Неужели я в нём ошибся? И почему совместимость с Алёной падает? Уже 65 %. Я такое первый раз вижу. Вроде же всё нормально у них. В чем дело то? Или это ещё чьё-то влияние? Но наверное, он сам виноват в этом. Поэтому так и происходит. Не буду я больше писать этот блокнот. Всё, увольте меня. Не хочу больше вмешиваться. Пусть теперь он сам будет. Теперь я вмешаюсь только в совсем уж крайнем случае. Типа когда небо на землю упадёт. Надоело уже. Сам уже действуй, сам. Забыл что ли все свои возможности и эмоции? Ну как вообще так можно себя вести. Эх ты Везунчик, Везунчик.
С этими словами старик открыл блокнот, посмотрел на последние строки и сказал:
— Так. Это я уже дописал и это у тебя будет, но дальше ты сам будешь. Хватит. Итак на тебя куча роялей упала сверху, можно уже оркестр делать из них. Одни сплошные рояли. Но теперь, я не буду тебе помогать. А если это кто-то вмешался иной, так значит не судьба. Это получается, что я отдохнуть смогу.
Старик вдруг забегал по комнате и обрадованно закричал:
— Я же теперь свободен. Точно. Если это другой старик вмешался, то я на отдых пойду, а если нет, то давно Везунчику свои шишки набивать самому. А с меня хватит. Всё, я меняю халат и в душ. Точнее, наоборот — сначала душ, а потом халат. Не буду же я на немытое тело новый халат одевать.
С этими словами старик достал из шкафа жёлтый халат и ушёл в душ. Он вышел из него только через 30 минут, аккуратно причёсанный, с идеальной бородкой, шикарно закрученными усами и в жёлтом халате, в котором он был похож на цыплёнка.
— Ах как мне хорошо, — сказал старик, — А теперь я иду спать. Жалко мне песенку никто не споёт "Спят усталые игрушки, Мишки спят. Одеяла и подушки ждут ребят". Забыл в какой передаче по телевизору я это видел. В последнее время я их столько пересмотрел и старых и новых, что уже сам запутался. Хорошее это изобретение — телевизор. Надо мне его сюда провести. Но это потом, а сейчас спать.
С этими словами старик нырнул под одеяло, не снимая халат. Он хлопнул ладошами дважды, но магическая лампа не погасла, а продолжила светить над столом, освещая его поверхность. Старик хлопнул еще дважды. Лампа снова осталась гореть. Он попробовал ещ1 и ещё, но та так и не погасла.
— Понаделают китайских подделок, — заворчал старик, но вставать не стал, а накрылся с головой.
— Всё я в домике, — сказал он. Лампа моргнула и погасла. Старик так и не понял, что у неё задержка на отключение несколько секунд, которою он сам же выставил на максимум и забыл про это. Впрочем это было не важно, так как старик уже спал под одеялом, которое было довольно толстое и не пропускало ни свет, ни даже окружающие звуки.