Я почувствовал, как меня подняли и положили на обильно залитый кровью предыдущих жертв камень, который оказался очень теплым. Из моих глаз катились слезы, а губы раскрывались, как у выброшенной на берег рыбы, но боль постепенно проходила, и я вновь обрел способность дышать. Кашляя, я следил за тем, как меня привязывали к алтарю, а в сознании упрямо билась только одна мысль: "Я хочу жить!". Я не желал заканчивать свои дни вот так, послужив зарядкой чужому артефакту.
И даже не успокаивало осознание того, что хотя бы одного ублюдка я сумел уничтожить. Да, второй сектант выжил, он успел отклониться, и кинжал лишь рассек ему щеку. Я видел, как он отошел к лошадям, порылся в седельных сумках и сейчас пытался какой-то тряпкой унять кровь, хлеставшую из раны, поглядывая на меня со злобой. Мне не грело душу, что на физиономии гада навсегда останется уродливый шрам. Это все казалось таким мелким и незначительным, о чем не стоило думать на пороге смерти. А я знал, костлявая уже где-то рядом, стоит и ждет своего часа, чтобы забрать меня к себе.
Когда мои руки и ноги стянули ремни, все посторонние почтительно отошли подальше от алтаря, оставив рядом со мной только двух магов, выполнявших ритуал. Кстати, я так и не понял, для чего был нужен второй субъект. Ведь если один завывал и работал клинком, то другой все время стоял молча и, разве что, обеспечивал коллеге моральную поддержку. И сейчас два моих палача встали по бокам алтаря и приступили к процедуре извлечения энергии, а я, привычно отгородившись от гипнотического пения, пробовал путы на прочность, до самого последнего мгновения не желая сдаваться. Узлы на них были хитрыми — чтобы они развязались, достаточно было посильнее дернуть за свободный конец ремня, однако жертве сделать это было невозможно. Сектанты затягивали ремни на совесть: поработав кистью и пальцами, я не смог ослабить их ни йоту.
Говорят, что перед смертью у человека перед глазами пробегает вся его жизнь. Я же могу со стопроцентной уверенностью заявить — враки это все! Лично я никаких картинок из прошлого не видел. Перед моими глазами все так же маячили ненавистная рожа мага и острый серебристый клинок, медленно поднимавшийся над моей грудью. Хотя, я могу и ошибаться, потому что, как выяснилось в следующий миг, это был еще не финал моего существования. В тот самый момент, когда я уже был готов почувствовать холодную сталь, пробивающую лихорадочно бившееся сердце, произошло чудо. Самое обыкновенное чудо, которого я так долго ждал.
Громкий страшный рев и дикое лошадиное ржание заставили мага прервать свое пение. Он замер и с удивлением посмотрел за спину своего коллеги, туда, где сектанты оставили лошадей. Второй маг тоже обернулся, чтобы увидеть источник шума, а я понял, что судьба предоставляет мне отличный шанс, которым глупо было не воспользоваться. Перехватив ремень правой рукой, чтобы не травмировать запястье, я дернул за него, что было силы.
Дома я читал много разных историй о том, что некоторые люди в экстремальных ситуациях демонстрировали необычайные возможности своего тела. К примеру, переворачивали автомобиль, руками мяли железо, словно пластилин, или же прыгали и бегали так, что любой олимпийский чемпион наверняка лопнул бы от зависти. Ну, это и понятно — как говорится, жить захочешь, еще и не так раскорячишься. Уж не знаю, что конкретно способствовало кратковременному обретению ими возможностей Супермена, я встречал разные объяснения — от всплеска адреналина до специфической активности мозга, но в реальности таких историй я никогда не сомневался. И вот теперь мне самому пришлось побывать в роли героя одной из них.
Кожаный ремень, выдержавший до этого больше десятка жертв, лопнул, и моя рука обрела свободу. Не теряя ни мгновения, я схватился за крестовину занесенного над моей грудью кинжала и выдернул его из рук мага, который сконцентрировал все свое внимание на происходящем где-то у границы освещенного круга. Повернув клинок, я тут же вонзил его в сердце урода в балахоне. Мизерикордия оказалась настолько острой, что я не почувствовал никакого сопротивления. Сталь вошла в тело, будто в воду, и одновременно с этим я ощутил, как по моей руке пробежал некий приятный холодок, который странным образом очистил сознание и придал сил.
Выдернув клинок из умирающего мага, я провел им по ремню, удерживающую правую руку. Сталь была невероятно острой и резала, как золингеновская бритва. Всего одно движение мне понадобилось, чтобы получить возможность сесть на черном камне, а еще два освободили мои ноги. В этот момент я услышал еще один рев, который принадлежал явно не тигру, и бросил взгляд в сторону его хозяина. Увиденная мной сцена заставила потерять несколько бесценных мгновений. На стреноженных лошадок, мирно жующих овес (или что там у них было в мешках на мордах?), напала гигантская трехметровая обезьяна. Она уже успела перегрызть одной коняге горло, а вознице, стоявшему рядом, страшным ударом когтистой лапы перебить хребет.
Тварь обладала густой черной шерстью, уродливой физиономией (ей богу, земные гиббоны, в сравнении с ней — само великолепие!) и огромной пастью с острыми клыками, которые легко вырывали куски мяса из туши мертвой лошади. Причем данный Кинг Конг обладал нехилой защитой от магии, так как непонятное синее облако, которое выпустил маг, стоявший у алтаря, не заставило его даже почесаться. Понимая, что стражникам сейчас явно не до меня, я воспользовался ситуацией и вонзил кинжал в спину второго палача. Тот ведь даже не заметил, как я освободился, потому что накинутый на голову капюшон сильно мешал обзору. Сектант сдавленно охнул и рухнул на землю, а по моей руке вновь пробежал холодок, который бодрящей волной захлестнул все тело.
Спрыгнув с каменной глыбы, я принялся снимать с мертвого гада сапоги. Четко, быстро, не делая ни одного лишнего движения. Да, я понимал, что сейчас мне нужно бежать отсюда подальше, ведь независимо от того, кто победит — стражники или макака-переросток, здесь мне ничего хорошего ждать не приходилось. Но с голыми ногами по степи особо не побегаешь. Острые камни, колючки, всякие ядовитые насекомые — и это далеко не весь перечень сюрпризов, подстерегающих в темноте мои пятки. Именно поэтому я рискнул несколькими секундами и решил обуться. К счастью, размер у мага оказался подходящим, а сапоги были из мягкой кожи с мехом. Они без проблем налезли на мои конечности, которые я освободил от остатков ремней, пока стражники расправлялись с тварью.
Судя по всему, она им была знакома, потому что двое почти без опаски приблизились к ней и швырнули свои копья. Они пробили шкуру местного Кинг Конга и застряли в его груди. Тварь издала обиженный рык, бросила лошадь и кинулась к обидчикам. Но четверо с саблями, заходящие к монстру с боков, ждали именно этого. Они метнулись к гиганту и ударили его по ногам, перерубая мышцы и сухожилия. Тварь взвизгнула и растянулась на земле. Но не всем удалось после этой удачной атаки вовремя удалиться на безопасное расстояние. Взмах могучей лапы подбросил одного из вояк в воздух и впечатал в каменную глыбу. Судя по тому, как сложилось его тело, вряд ли неудачник выжил.
Однако скоротечная схватка близилась к завершению. Ловким взмахом сабли один из стражников перерубил правую лапу твари в локте. Взвизгнув, зверюшка попыталась смыться, но задние лапы были серьезно покалечены, поэтому она могла лишь ползти в спасительную темноту, но к ней уже подбегал воин с третьим копьем, готовясь прервать мучения странного обитателя этой местности. Я не стал ждать предсказуемого финала, а быстро снял с мага пояс, на котором болтались ножны с кинжалом, после чего сорвал балахон и метнулся с этой добычей к краю освещенного круга. Одежду я прихватил не просто так, а из соображений маскировки — мой голый торс в свете звезд может послужить оставшимся в живых магам отличной мишенью, а серая, почти черная ткань будет незаметна.
Пока я раздевал мага, пленники наконец-то догадались воспользоваться ситуацией и выбрались из клетки, надеясь сбежать. Но к ним уже спешила пара воинов, поэтому я понимал, что узники обречены. И даже моя помощь не сможет покачнуть стрелку весов в их пользу. Все-таки в живых осталось еще восемь сектантов, которые представляли собой грозную силу. Кстати, один из них, находившийся на противоположной стороне круга, куда я направлялся, и отчего-то не пожелавший бросаться в бой с чудовищем, сейчас доставал саблю из ножен, готовясь встретить меня во всеоружии.