Оказывается, нет. Это был самообман. Не зря же говорят, что Бог шельму метит. Ивана он всё-таки отметил. Рожу разбарабанило так, словно всё зло, сидящее внутри Корского, вырвалось наружу и отразилось на лице. Лицо – знак для окружающих, что с этим субъектом лучше не связываться.
Хотя это тоже не проблема. Иван был уверен, что тот же пластический хирург, который Вике силиконовые сиськи вставлял и лишний жир откачивал, поможет и ему. И он снова станет таким же, как раньше. Может, даже лучше.
Хорошо, что волосы не успел подстричь. Так, хоть будет, чем «локаторы» закрывать и прочее уродство. Длинные волосы будут своего рода ширмой.
Раздался звонок в дверь.
– Кого там ещё черти принесли? – удивился Корский и пошёл открывать.
Распахнув дверь и увидев жену Пети, он прикрыл левой рукой своё лицо.
Жена Пети держала в руках бутылку красного вина, а лицо её было озарено идиотской улыбкой.
– Может, продолжим вечер? – кокетливо поправляя подол платья, спросила она.
– Продолжай с мужем! – грубо ответил ей Иван и захлопнул дверь.
В тот вечер и в другие вечера ему уже никто не был нужен. Он был полностью погружён в свои проблемы. Но других обитателей СНТ «Дружба», похоже, его проблемы не волновали. Они каждый вечер заходили в гости к Корскому, чтобы поесть халявных шашлыков и выпить халявной водки. Одни и те же. Все, кроме Петиной жены. Оно и понятно. Обиделась. Ну, и черт с ней!
И все называли его красавчиком Джоном. Или все прочитали ту дурацкую книжонку, которую Иван так и не смог осилить, или издевались над его внешностью, которая, к слову сказать, лучше не становилась. И Корский день ото дня становился всё страшнее, превращаясь в пародию на самого себя. Того себя, который работал заместителем директора.
Конечно, издевались. Сволочи!
В какой-то момент Иван не выдержал и попросил своих соседей, которых про себя называл халявщиками, впредь приходить со своей выпивкой и закуской. Деньги-то на счете таяли, а вот новых финансовых потоков уже давно не было.
Все поиски работы оканчивались полным провалом. Корский обошёл всех партнеров Максима Эдуардовича и всех конкурентов, какие только были в Кургане. И на всех собеседованиях у него спрашивали:
«Так это ты тот самый Корский, который на корпоративе оттрахал дочь Эдуардыча, развелся с женой и жил в деревне?»
Даже, если Иван говорил, что это был не он, а его однофамилец, все равно слышал в ответ:
«Ну, ты даешь! Красавчик! Ты же просто живая легенда!.. А пластику лица ты сделал, чтобы тебя не узнавали, да? Неудачно сделал. Засуди своего пластического хирурга!»
И там тоже – «красавчик»! Они что все, сговорились? С ума посходили?
Разумеется, никто после собеседований Корскому не перезванивал, хотя обещали. И так продолжалось несколько месяцев. Это были месяцы отчаяния. И непонятно, чем бы они закончились, если бы не сбережения на счете, которые Корский изначально откладывал не для себя, а на покупку жене новой машины. Каким бы лохом он себя чувствовал, если бы Вичка – в жопе спичка – отжала у него всё имущество, и ещё бы на новой машине каталась!
Вот и оставалось только Ивану, что ходить на собеседования, надеяться на лучшее и комплексовать по поводу своей внешности. Лицо, мало того, что стало походить на страшную маску, так ещё и по телу пошли тёмные пятна.
И зубы стали, как у пираньи. Вот дерьмо-то!
Врачи разводили руками, говоря, что все анализы показывали, что Корский абсолютно здоров. Но при этом выписывали дорогостоящие лекарства, толку от которых было немного.
Как-то раз, возвращаясь из города после очередного неудачного собеседования, Иван увидел старшую дочь Николая – соседа через участок. Дочь звали Настей, и она была слепой. Воспользовавшись тем, что ворота были открыты, Корский прошёл во двор соседа и заговорил с Настей. Разговор был ни о чем, но в какой-то момент Анастасия сказала:
– У вас такой приятный голос. Вы, наверное, и внешне тоже красивы?