– Ф-фу! – облегченно выдохнул Корский. – Я-то думал, что произошло что-то страшное.
Илья, казалось, его не слышал. Он сидел, двигая пальцами ног, и улыбался.
Корский немного попарился и вышел охладиться в предбанник.
Закрывая за собой дверь, крикнул:
– Когда захочешь охладиться, позови меня. Подстрахую, чтобы ты с полки не свалился. Там сейчас мокро…
– Хорошо! – прокричал ему в ответ великан.
– Действительно, хорошо! – сам себе сказал Иван, открывая бутылку пива и садясь на скамейку, которую сам же и смастерил.
Накинув на плечи простынь, он сделал большой глоток, рыгнул. Когда на него накатила приятная истома, обвел взглядом предбанник. Так хорошо ему ещё никогда не было. Ну, где и когда ещё можно испытать такой кайф?
Хорошо было от того, что впервые за долгое время он парился в бане не один, и ему не было скучно. Хорошо было от того, что он побывал в другом, нереальном мире, где чудом избежал смерти и спас товарища. Ему до сих пор не верилось, что это не сон, а правда. Кому расскажи – не поверят, засмеют. Кряхтение за дверью как бы подтверждало эту правду. Это – реальность, а не выдумка пьяного актеришки.
Взгляд Корского вдруг уперся в зеркало, точнее в собственное отражение. Что-то с ним было не так: уж больно маленьким ему показалось собственное лицо, которое он уже давно и лицом-то не называл. Как угодно: рожей, харей, хлеборезкой, мордой, но только не лицом.
Должно быть, зеркало запотело.
Иван снял с головы шапочку, подошел к зеркалу, чтобы протереть его, но оно не было ни грязным, ни запотевшим. А с зеркальной поверхности на Корского смотрел тот, кого нынче он мог видеть только на фотографиях, которого не надеялся увидеть никогда.
Да, он увидел себя, но таким, каким он был до той злосчастной вечеринки у Максима Эдуардовича – красивым, с небольшим носом и аккуратными ушами, с немного впалыми, а не обвисшими щеками, с тонкими красивыми губами, ровными зубами и с подтянутым подбородком. Именно с подбородком, а не с кожаным мешком, как у пеликана.
И на молодом, подтянутом теле – ни одного «трупного» пятнышка. И никаких следов уколов на руках.
Корский ухватил себя за сосок, сильно сжал. Испытав сильную боль закричал, но не от боли, а от радости. Это была радость от того, что ему всё это не снится, а всё по-настоящему. Он снова стал нормальным. И пофиг, что это: благотворное действие бани на организм или это как-то связано с проходом в другой мир и возвращением обратно. Всё равно, это потрясающе!
Больше не нужно стесняться своей внешности и прятать лицо за ширмой волос. Отныне кличка – красавчик Джон – будет не издёвкой, а отражением действительности.
– А-а-а-а! – радостно закричал Иван. – А-а-а-а!
Из парилки послышался шум, но Корский его не слышал. Он упал на колени перед зеркалом, и тело его сотрясали рыдания.
– Всё! Всё! – повторял он. – Отмучился. Всё! Всё!
Дверь парилки открылась. Иван отпрянул от стены, кулаком вытирая слёзы и замолчал, удивленно хлопая глазами. И было, чему удивляться: Илья вышел из парной на своих двоих.
Правда, полноценной ходьбой это трудно было назвать, так как это было передвижение маленькими шажками, с расставленными для равновесия в стороны руками. Так маленькие дети учатся ходить.
Дойдя до скамейки, Илья плюхнулся на неё голыми ягодицами и, тяжело дыша, спросил:
– Ты чего орешь, как ненормальный?
– Как «чего»? – Корский поднялся на ноги. – Я снова стал красивым. А час назад я был уродом. Настоящим уродом, понимаешь?
– Нет, – спокойно ответил великан. – Я тридцать лет и три года не ходил, а тут вдруг пошёл, но не ору… А ты и в нашем мире, когда я тебя увидел, не был уродом.
– Да? – Корский ощупал своё лицо. – Там я ничего не заметил. Изменения увидел только сейчас.
– Ну, это нормально, – Илья снова пошевелил пальцами на ногах, и лицо его озарила улыбка. – Моя покойная бабушка говорила, что все, кто проходят через воронку, в другом мире начинают меняться. И получают то, чего у них не было в своём мире… Похоже, нам с тобой представилась возможность проверить это на себе. Получается, моя бабушка была права, да?
– Точно! – Корский кивнул. – Чертовски права!
Великан развернулся, взявшись за дверную ручку, открыл дверь в парилку.
– Ладно, я пойду ещё попарюсь. Это здорово! Ощущения обалденные. Даже лучше, чем в кузне.
И пошлёпал по полу маленькими шагами. Со стороны он так напоминал годовалого ребенка, что Корский не смог сдержать улыбку.
– А я пойду и ещё раз мангал раскочегарю, – крикнул Иван в спину карапузу-переростку, надевая куртку на голое тело. – И после баньки мы с тобой шашлыков поедим!