Ева открыла окно в подъезде, схватилась руками за оконную раму и подтянулась на подоконнике. Перевалилась немного вперед и повисла на животе, наполовину высунувшись на улицу.
— Обалдеть! Саша! — крикнула она, повернув голову в сторону лестничной клетке, — иди сюда!
Все свободное пространство во все стороны, куда можно дотянуться взглядом, было забито людьми. Двор, переулок, часть шоссе, которое просматривалось между двух домов напротив — все было заполнено людьми. Кто-то в доспехах, кто-то в рваных тряпках, кто-то с голым торсом, а кто-то и без штанов. Люди из разных эпох стояли настолько плотно друг к другу, что можно было спрыгнуть с карниза и идти по головам. Неразборчивый галдеж разносился по улице.
— Ева, что это за шум?
— Тут люди! Как будто из прошлого!
— Что?
— Из прошлого, говорю!
Девочка слезла с окна и села на ступени. Надо было раньше идти, — подумала Ева, — не надо было никого слушать. Все, конец. Остается надеяться, что мы встретимся там, теперь уже только там.
— Мы уже никуда не идем?
— А ты выгляни в окно.
— Я не дотянусь.
— Пошли домой, — сказала девочка, встала и подошла к лифту.
— Я не понимаю тебя. Какие еще люди из прошлого?
— Я сама не понимаю.
Ева сидела на широком кухонном подоконнике, прислонившись плечом к стеклу, и смотрела на улицу. Тысячи, а может и сотни тысяч человек толпились под осенним ливнем. Если б они могли, то подавили бы друг друга насмерть, но они стояли спокойно для такого количества разношерстной людской массы. Да и умереть никто не мог. Они знали, зачем оказались тут. Знали, что будет ближайшее время. Знали, зачем он поднял их.
Девочка посмотрела на часы — двадцать два часа сорок минут.
— Голос снова говорил, — обратилась она к Саше, — говорил, что все достойные отправятся в рай.
— Про недостойных так и не сказал?
— Нет. Я думаю, всем понятно, что будет с недостойными, — Ева повернулась к роботу, — Саша, если я вдруг исчезну или еще что случится странное… В общем, если меня не станет, я прошу тебя, оставайся здесь, не уходи никуда.
— Зачем?
— Я не знаю, но лучше, чтоб я знала, где ты будешь. Вдруг я смогу что — нибудь сделать оттуда.
— Ева…
— Я не шучу. Я обещаю, я что — нибудь придумаю.
— Ты сама понимаешь, что говоришь?
— Пообещай никуда не уходить!
— Хорошо, обещаю.
Ева наклонилась вперед, взяла камеру, лежащую на другом конце подоконника, и включила режим ночной съемки.
— Как-то все плохо получается, — размышляла она, в очередной раз рассматривая людей в странных одеждах, — если б я знала наверняка, куда отправят Антона, я смогла бы сделать так, чтоб не расставаться с ним. Если он и правда убил кого-то, может я успела бы согрешить тоже для того, чтоб оказаться с ним в одном месте после смерти. А как бы я согрешила? Сама убила бы человека? Нет, никто не умирает. Да и не смогла бы я это сделать. Но я точно знаю, что не изменила бы отношение к нему. Он любил меня все эти годы такой, какая я есть. Я же все понимаю. Я была такой обузой для него, и если б он не любил меня, то бросил бы. Сколько детей оказываются в детдомах, когда их родители узнают, что они необычные. А он остался со мной даже не смотря на то, что та женщина, что родила меня, сбежала, узнав, какая я. Как же противно думать об этом. Я точно так же буду любить его, даже если он совершал ужасные вещи. Я уверена, что он делал это не просто так. Наверняка была причина. Боже, я рассуждаю так, как будто это все правда. Как же я хочу поговорить с ним сейчас и все выяснить. Еще и этот робот. Как я буду без них? Мы так хорошо жили вместе. А теперь я могу потерять их обоих. Это несправедливо. Я ребенок, мне почти тринадцать, и я не грешила. Звучит самоуверенно, но я и правда не помню, чтоб совершала что-то нехорошее, и если меня отправят в рай без них… Вот зачем он мне? Это будет какой-то неправильный рай. Как можно наслаждаться раем осознавая, что твои близкие мучаются где-то? Лучше бы все было как прежде. Я и в коляске себя неплохо чувствовала. Тоже мне, счастье привалило! Тьфу на ваш рай!
Дождь усилился, и разглядеть что — либо стало сложнее. Ева навела камеру на крышу соседнего дома и сквозь стену воды увидела, что крылатых существ стало больше. Гораздо больше. Вся крыша была забита ими.
— Когда они успели там появиться, — подумала она, — их же было мало.
Вдруг девочка вскочила с подоконника.
— Саша! Начинается! — закричала она и бросилась в коридор. Наткнулась на робота и чуть не сшибла его.
— Он говорит, что свет заберет нас! Сейчас!
— Ева, я очень рад тому, что встретил вас с Антоном, — сказал робот.
— Саша! Не забудь, никуда не уходи из квартиры!
— Хорошо.
— Ты понял меня!
— Да.
— Я не шучу!
— Прекрати на меня кричать, я все понял.
— Смотри у меня, пластиковая ты голова!
Через окно начал пробиваться белый свет. Ева повернулась и увидела, что на улице светло, как днем. Она подбежала к окну и посмотрела на небо. Шар в небе стал больше и ярче. Он светился настолько ярко, что свет пробивался сквозь дождевые тучи. Свет становился все сильнее, и вскоре Ева уже не могла ничего разглядеть. Свет резал глаза. Она зажмурилась и села на корточки. Где-то сзади стоял Саша и говорил что-то. Но Ева была сосредоточена на голосе в ее голове. Внезапно на улице раздались крики. Ева открыла глаза и поняла, что она все еще в своей квартире. Свет потихоньку затухал. Рядом стоял робот. Она встала и увидела, что внизу происходит настоящая бойня. Белые создания слетали с крыш, врезались в толпу и рвали на части всех, кто попадался под руку. Женщин, мужчин, стариков. Некоторые твари хватали людей, поднимались в воздух вместе с ними и швыряли их об стены.
Некоторые существа влетали в окна дома напротив, разбивая стекла, и вылетали оттуда с людьми. Кто-то был жив и пытался вырваться, крича о помощи. Кто-то бездыханно висел в неестественной позе в когтистых лапах адских созданий. Из окна с криком выпрыгнул человек. За ним следом высунулось белое существо, посмотрело вниз и перелетело на балкон рядом. Выбило дверь и зашло в чью-то квартиру.
Лицо Евы было искажено ужасом. Она стояла как вкопанная и смотрела на эту мясорубку. Некоторые твари улетали, унося с собой людей. Некоторые убивали, выкидывали тела и тут же бросались на новую жертву, впиваясь когтями в плоть и вырывая куски мяса.
Люди спотыкались и падали. Расползались в разные стороны по изуродованным телам других людей, пытаясь оказаться подальше от белых палачей, размахивающих своими лапами. Бежать в разные стороны по трупам в такой толпе было невозможно.
Непонятные белые сущности разрывали людей подобно шершням, залетевшим в пчелиный улей. Отрывали им руки и ноги и швыряли искалеченные тела в разные стороны. Вскоре вся улица была покрыта мертвыми людьми и оторванными конечностями. Из — за сильного ливня казалось, что это река, нет, скорее море из крови и мяса.
— Ева, почему ты еще здесь? — спросил робот.
Девочка была в шоке и молча смотрела на улицу.
— Ева! — робот прибавил громкости, — ты меня слышишь?
Из соседней комнаты раздался звук бьющегося стекла. Ева обернулась и увидела в коридоре огромное существо измазанное кровью. Оно тут же подбежало вплотную к девочке, задев головой люстру, и склонилось, рассматривая ее своими красными крысиными глазками. Ева почувствовала жуткую вонь. Как будто перед ней поставили открытую кастрюлю с протухшим куриным супом, покрытым гнилой пеной. Девочка была по пояс этому существу. Со страхом и отвращением смотрела ему на грудь. Эта тварь напоминала голого старика с бледной отвисшей кожей. Запах был настолько невыносим, что к горлу подступил ком.
Саша схватил кухонный нож и воткнул его под ребра этому уродливому созданию, но оно даже не обратило на это внимания. Постояло еще несколько секунд, разглядывая Еву, а потом резко рвануло вперед мимо девочки и выпрыгнуло на улицу, выбив стекла и сломав оконные рамы.