Виктор продолжил спор, не обращая внимания на последнюю фразу:
– По сравнению со мной, твой интеллектуальный уровень примерно равен уровню таракана.
– Ладно. Так и есть, – сказал Шарль.
– Ты конечно выше, но не на много, – продолжил Виктор.
– Хорошо. Доволен? – спросил Шарль.
– Ты вообще счастливчик. Ты должен благодарить небеса и судьбу.
– За то, что я глупый и не задаюсь сложными вопросами?
– Ещё варианты? – спросил Виктор.
– Нет у меня других вариантов, – сказал Шарль.
– Попробуй включить разум.... Эх. Ладно, скажу тебе. Ты должен благодарить судьбу за то, что имеешь возможность общаться со мной и внимать мою мудрость.
Шарль практически закричал от этой фразы. Оправившись от удивления, он продолжил ёрничать:
– О Боже! Всемилостивый и всемогущий! Благодарю Тебя за то, что позволил мне, рабу твоему, прикоснуться к великому Виктору и внимать речам его мудрым. Но боюсь не дано мне, ничтожному насекомому, хоть сколько-то постичь разум его.
– Вот, – сказал Виктор, – каждое утро это повторяй. И перед едой. И на ночь. Чтоб не забывал. А я пойду работать.
– Хорошо, о великий Виктор, – сказал Шарль уходящему собеседнику.
Закончив прием пищи, все ушли по своим делам. Шарль и Тусяотяо проводили технические работы с ракетной пусковой установкой, предназначенной для того, чтобы сбивать летящие к Земле метеориты, Дуэйн наблюдал за далекими небесными телами через телескопы, Том изучал химический состав грунта, а Виктор исследовал влияние космоса на работу нервной системы мышей и тараканов.
К условному вечеру все освободились. Даже Виктор все-таки решил на время отложить всю срочную работу, чтобы немного посмотреть с товарищами турнир по смешанным единоборствам, который уже подходил к концу. Дуэйн вышел в туалет. На экране были два бойца, показывающих превосходные навыки работы в партере. Виктор с интересом наблюдал за их непрекращающимися попытками провести друг другу прием. В некоторые моменты казалось, что вот-вот один из них должен постучать в знак сдачи, но он необъяснимым образом выкручивается и сам оказывается в атакующей позиции.
Скучающий Шарль сказал:
– Я не хочу ничего плохого сказать об ЛГБТ-сообществе, но борьба для геев. Сами эти телодвижения очень гейские.
Шарль посмотрел на каратиста Тусяотяо, ожидая его поддержки. Но он молчал, а Виктор стал справедливо возникать:
– Что? Борьба, по крайней мере, спорт! Ты вообще больше, чем поднять штангу не сможешь. Борец весом в пятьдесят пять килограммов уронит тебя за пять секунд, сколько бы ты там не обнимался со своей штангой!
– По крайней мере, когда я качаюсь, я не обнимаюсь с другими мужиками, – ответил Шарль.
Виктор сказал:
– Тебе повезло, что Дуэйн вышел. Хотя уже в возрасте, но он бы тебя точно воткнул за твои слова. Он же в колледже борьбой занимался. И вообще, при прочих равных, борец нагнет ударника! Борьба – это эффективно.
Шарль ответил:
– Да ну. Чего эффективного лежать на полу?
Виктор сказал:
– Я тебе еще раз повторяю, при прочих равных, борец нагнет ударника.
– Да-да-да, слышал много раз.
– Ну а я нагну и борца, и ударника. Не зря же я тренировал все возможные аспекты боя.
– Ты себя давно видел? Ты весишь шестьдесят пять килограмм, додик! Кого ты можешь нагнуть?
Трансляция турнира неожиданно прервалась. На экране появился президент России, который говорил: «Внимание. Уважаемые сограждане. У меня есть важное сообщение…».
Президент в черном пиджаке сидел за коричневым столом на фоне деревянной дорогой мебели и двух флагов своей страны. Перед ним лежал листок с бумагой, на который он периодически поглядывал.
Кроме Виктора никто не понимает русский язык, и поэтому все стали спрашивать Виктора, что происходит. Виктор же внимательно слушал своего национального лидера: «Страны НАТО объявили нам войну. Грядет тяжелое время испытаний и лишений, но я верю, что каждый из нас сумеет мобилизовать все умственные, физические и волевые ресурсы, дабы победить в схватке с подлым и сильным соперником. Победа будет за нами».
Обращение главы государства началось заново, и пораженный Виктор еще раз его просмотрел, надеясь, что это шутка. Товарищи продолжали спрашивать Виктора, что происходит, но он их не слышал и не видел. Его сознание на время стерло все, что не могло касаться войны. Мозг не воспринимал никаких сигналов снаружи, за исключением голоса и вида президента.
Что теперь делать? – думал он. Сказать всем? Никто еще не знает о том, что война началась, и пока это так, у меня есть преимущество. Я могу принять меры и… захватить ракетно-пусковой центр. Ракеты предназначены для того, чтобы стрелять по метеоритам, но кто сказал, что невозможно их использовать как оружие против врага?