Бросил трубку на соседнее сиденье, врубил четвертую скорость, газанул и понесся вперед, обходя тяжелые трейлеры и грузовики.
— Эх, мать моя разведчица!
Был совсем уже вечер. Артур загнал машину во двор кафе, спрыгнул на землю, дождался, пока Хамид закроет ворота, спросил:
— Хозяева здесь?
— Уже дома, — ответил Хамид, внимательно и с прищуром глядя на парня.
— Ругались?
— Не шибко. Больше беспокоились.
— Кто?
— Михаил Иванович. Антонина все время молчала, думала о чем-то.
Артур огляделся, попросил:
— Помоги разгрузить.
— У тебя все хорошо? — поинтересовался Хамид, развязывая брезент.
— Камац-камац… — покрутил Артур ладонью. — Влип было в одно дельце, но уже почти выпутался. — Он обнял работника за плечи, громко рассмеялся. — Как тебя?
— Хамид.
— Мужик как должен жить, Хамид? В одно дерьмо влез, из другого вылез. Верно?
— Не знаю, уважаемый. Я его стороной обхожу.
— Молодец. Хороший ты человек, Хамид! И жена у тебя хорошая. Трудитесь как эти… как ишаки!
Они принялись выгружать товар, таская его из машины на склад. Вскоре к ним подключилась Дильбар, работа пошла веселее и быстрее.
Было уже темно. Артур прошел мимо магазина Нины, заметил, что окна в нем не горели, перешел на другую сторону улицы, двинулся дальше.
Двор Савостиных был ярко освещен, от дома доносилась музыка, негромкий смех, голоса.
Артур толкнул калитку, удивленно остановился сразу за воротами.
Стол возле веранды был накрыт белой скатертью, на нем вино, виноград, персики, остывшие шашлыки, разномастные салаты и винегрет.
Между деревьями тянулся провод с разноцветными лампочками. На отдельной тумбочке громоздился патефон, оглашая пространство разухабистой «Рио-Ритой».
Михаил, нежно перехватив жену за талию, аккуратно водил ее по зеленому газону, подчас довольно умело откидывал ее назад, затем медленно вертел вокруг себя, после чего замирал, прижимался к большой мягкой груди.
Антонина не сопротивлялась, послушно подчинялась мужской воле, изредка ойкала, когда наступала на перебинтованную ногу, пробовала освободиться, но танцевала, позволяя Михаилу целовать и прижимать ее.
Когда Артур подошел ближе, Антонина увидела его, придержала шаг, улыбнулась, махнула рукой.
Савостин заметил это, повернул голову, громко и весело выкрикнул:
— А вот и наш родственник-путешественник! Явился, не залежался! — Он подвел к Артуру супругу, торжественно передал: — Держи. Только не урони. И аккуратно с больной ножкой. Тур вальса и за стол. А я пока приготовлю потрескать. Голодный, небось?
— Не то слово.
— Вот сейчас и отведешь душу. — Михаил вернулся к патефону, сменил пластинку, подкрутил пружину, махнул паре: — С весельем и отвагой, молодежь!
С хрипотцой и шуршанием пластинки зазвучали «Дунайские волны», Артур мягко обнял Антонину, стал топтаться на месте, не понимая, как танцевать вальс.
Савостина вела его, смеялась.
— Не получается?
— Ноги заплетаются, — тоже смеялся Артур. — А можно я сам?
— Что?
— Сам станцую.
— Попробуй.
Артур отступил на пару шагов, принялся танцевать пластично и гибко, но вовсе не под музыку. Савостина какое-то время с нежной улыбкой наблюдала за ним, затем подошла, властно взяла за руку.
— Красиво, но это не вальс. Главное, меня слушайся. Как покажу, так и делай.
— Так ведь у тебя нога.
— Прошла. Ты вылечил. — Антонина приложила к губам Артура ладошку, но заметила, что муж смотрит на них, тут же убрала. — Правда, что ли, в ГАИ пропадал?
— А где ж еще? Как собаки накинулись.
— Нужно было позвонить, мы бы все решили.
— Телефон забрали. Выключили, чтоб никакой связи.
— Бедненький… — Антонина слегка наклонилась, подняла на него вопросительный взгляд:
— Чем это от тебя пахнет?
— Чем? — удивился Артур.
— Духами. Причем женскими. Ты пользуешься женскими духами?
— Ничем я не пользуюсь!.. У меня вообще ничего нет.
— Все равно пахнешь. — Антонина принюхалась еще раз. — Может, кладовщица прикасалась?
— Да никто ко мне не прикасался! — возмутился Артур. — Антонина, ты чего?
— И вином тянет.
— Каким вином?! Я ж за рулем, блин!
К ним подошел Савостин, с наигранной подозрительностью спросил:
— Что тут у вас?
— Мой родственник женскими духами пользуется, — с ехидной улыбкой объяснила Антонина.