Я повернула голову, взглянула на часы и поняла, что опаздываю на встречу к Дэнзигерам. Я еле добралась до «ровера». Все тело ломило, будто я подхватила грипп, тянущая усталость расходилась из груди по рукам и ногам. Вести машину было совсем не в кайф.
На мой звонок дверь открыла Мара.
— Харпер! — Она застыла и вытаращилась на меня. — На тебе лица нет. Что случилось?
— Я… — Вот и все, что мне удалось выдавить.
Потом я стояла с застрявшими в горле словами и не знала, что сказать. Мара моргнула и потащила меня внутрь.
— О боже! Тогда идем на кухню. И не говори мне, что такое горе заливается чаем. Тебе надо выпить.
Спотыкаясь, я прошла за ней на кухню. В доме было тихо, тепло и мило. Только когда неприятные чувства ушли, я заметила, что холодна, как ледышка, с самой субботы. Уши занемели от далекого шепота.
Мара порылась в шкафу.
— Сейчас найду виски…
Я упала на стул у кухонного стола, пока Мара открывала бутылку «Пауэрс» и наливала нам по стаканчику. Воды она не предложила. Мы сидели и молча потягивали виски, а кухня сияла теплой энергией. Тошнотворный узел у меня в груди чуть ослаб. Мара поставила выпивку и взглянула на меня.
— Ладно. Рассказывай, в чем дело.
Я посмотрела на свой стакан.
— Кажется, вначале мне надо еще три таких же.
— Ну уж нет. Пьяные откровения только усугубляют головную боль наутро. Дело в призраках?
Я замешкалась под нахлынувшей беспомощностью. Кивнула и попыталась смыть ощущение остатками виски.
— Призраки, вампиры… вся эта дрянь из Мглы.
Мара сидела смирно с ободряющим выражением лица.
— Почему они приходят ко мне? Эти чудовища, эти… кем бы они ни были. Мой клиент — помнишь малого с органом?
— Да. Ты говорила, он из Мглы.
Я кивнула.
— Какой-то призрак, наверное. Мы поспорили во Мгле. Он сказал, что знает о моей способности "видеть мир". Так на меня разозлился за то, что я не повинуюсь ему. Почему они думают, что я могу им помочь? Как получилось, что на мне повисли все призрачные уроды Сиэтла?
— Просто ты Входящая во Мглу. Я ведь предупреждала. Они надеются на твою помощь, потому что ты видишь их и можешь говорить с ними, в то время как остальные не могут. Как, например, с Альбертом. Твое появление во Мгле пробудило множество существ.
— Пробудило? Некоторые из них вовсе не спали! Я вроде как даже опоздала на встречу.
Я передернулась. Мара закусила губу.
— Что-то похуже призраков?
Я кивнула, с трудом сглатывая.
— В субботу… — начала я. — В субботнюю ночь я общалась с вампирами.
— Для Камерона.
— Да. И один из них… один из них затащил меня во Мглу. Он был хуже всех.
Я не могла вымолвить больше ни слова, захлебнувшись в воспоминаниях. Я сидела за кухонным столом, подавляя накатывающие слезы, глотая воздух, чтобы протолкнуть обратно громадный комок, застрявший в горле. Он протиснулся в грудь и растворился медленной струйкой, когда я, наконец, отдышалась. Левая рука болела. Я посмотрела вниз и обнаружила, что ее сжимает Мара, пристально глядя на меня и шепча клубящиеся голубые заклинания. Я попыталась отдернуть руку, но она не пустила.
— Что ты делаешь? — потребовала я.
— Просто поддерживаю. Помогаю справиться. Теперь тебе гораздо лучше, верно? Ты и выглядишь лучше.
Я поежилась.
— Я в порядке.
— Нет. Но не обязательно переживать все заново прямо сейчас. Одного раза достаточно.
— Да, но ты не знаешь…
— Пока и не надо, — заявила Мара. — Пойдем за Беном. Тебе не захочется рассказывать свою историю дважды, а он должен знать.
Она потянула меня за собой, и я сморщилась от боли.
— Поранилась?
— Кожа словно обгорела, и, думаю, у меня… что-то сломано.
— Как это случилось?
— Точно не скажу. Но, по-моему, об этом тоже стоит поговорить с Беном.
Я встала, одеревенелая, точно подагрический паук, и поплелась за Марой. Мы поднялись наверх тревожить ученого в его берлоге. Бен засуетился, отодвигая бумаги и устраивая нас на диване, который выдохнул пыльный запах книг, когда мы садились. Потом удалился за стол и уставился на нас будто филин.
— Харпер, ты неважно выглядишь, — сказал Бен.
Я медленно кивнула.
— Знаю.
Чувствуй я себя получше, рассмеялась бы над его озабоченным видом.
— Что случилось?
Я не сразу нашлась с ответом. Бен с тревогой посмотрел на жену. Та покачала головой.
— Опять призраки? — спросил он. — В них проблема? Проблема ведь есть, верно?
— Да, — сказала я. — Да. Что-то не так. Мгла — не совсем то, чем мы ее считали. И… и теперь во мне ее часть.
Они оба подались вперед. Бена сдерживал стол, но Мара снова ухватила меня за руку и вперилась настойчивым взглядом. Я чувствовала, как она сканирует меня изнутри.
— Там что-то есть, — пробормотала Мара. — То, чего не должно быть. Не так.
Бен встал.
— Что там?!
— Вроде как узел, — ответила она с сомнением, расстроено покачала головой. — Больше сказать не могу. На него трудно смотреть. И я не сильна в такого рода магии.
Мара откинулась назад и нахмурилась, не отпуская моей руки.
— Харпер, как это случилось? Что это?
Я закусила губу. Бен балансировал на грани броска вперед, ждал. Мара чуть сжала мою руку. Опять она за свое, а я бы и рада на нее разозлиться, но в душе ощущаю лишь благодарность.
Я начала снова, чувствуя, как слегка притупляется боль.
— Суббота. Я работала над делом Камерона. Разговаривала с вампирами. Один из них — у меня нет слов, чтобы его описать. Не похожий на вампиров и призраков. Гораздо хуже их всех. Он толкнул меня во Мглу. Он чего-то от меня хочет и называет это даром. Он разорвал мою грудь и вложил эту штуковину.
Я накрыла боль свободной рукой.
— Она оплела, опутала. Существа из Мглы ползали сквозь меня, пожирали, д-дотрагивались…
Я закрыла лицо, передергиваясь от воспоминаний о ледяных голодных тварях, высасывающих все на свете.
— Они разодрали меня на части, но я до сих пор здесь и теперь не могу нажать на стоп!
Бен плюхнулся обратно на свой стул и повесил голову.
— Харпер. Я… О боже, это моя вина?
Мара наградила его суровым взглядом.
— Да заткнись ты, Бен. Конечно, ты ни при чем. — Она повернулась ко мне. — А сейчас давай про второго клиента. Я рассказала Бену о черном артефакте.
Я кивнула. Мне больше не хотелось выть от боли и горя.
— Сегодня я снова ходила посмотреть на орган. Он стал еще хуже. Выстрелил мне в грудь каким-то щупальцем, и меня так затошнило, что я не смогла его выносить. Теперь вокруг него сетка красных линий. С ним больно находиться в одной комнате. А клиент его требует. Он угрожал мне и в подкрепление своих аргументов забросал чем-то во Мгле. А я — эта штуковина внутри меня — отбила атаку, мы разругались. Что-то вроде как взорвалось, и мой клиент исчез. Просто исчез. Но не навсегда. Он вернется.
Мара подняла руку и потянулась к моей груди. Я отшатнулась от нее, ссутуливаясь.
— Я не причиню вреда.
Я настороженно позволила ей прикоснуться ко мне. Когда ее пальцы нажали, проталкивая зубцы густого безмолвия в центр тугого узла Мглы, я ахнула. Мара задумчиво смотрела на меня пустым взглядом. Когда она откинулась назад, опуская обе руки на колени, в боли на месте ее прикосновения осталась пустота.
— Похоже на… что-то твердое и в то же время эластичное и гладкое, как мышца, — диафрагма, возможно. Выгибается, когда я чуть нажимаю, но не поддается, и чем сильнее я давлю, тем больше сопротивляется. Вроде бы безвредный, может, только чуть ослаблен на данный момент, хотя кто знает, каково его назначение? Ему не нравится, когда его прощупывают.
Бен недоверчиво посмотрел на нас обеих.
— Не нравится? Как ты можешь сказать, что ему нравится?
— Не знаю, — ответила Мара.