И зачем мне альбом для рисования?
Снова начнешь рисовать. Эти собрания очень скучные.
Ты предлагаешь мне полностью игнорировать свою работу, рисуя всякие каракули?
Ты уже игнорируешь свою работу ;)
Руби надулась:
– Я думала, будет интересней.
Она пролистала более ранние сообщения и широко распахнула глаза, а Мэри-Маргарет ахнула, приложив руку к груди, скорее в смущении, чем в неверии.
Ты так и будешь поддразнивать меня на протяжении заседания и оставишь ни с чем?
Вряд ли это можно считать поддразниванием.
Ты сказала, что на тебе нет нижнего белья.
Желаешь убедиться в этом?
Буду в 5.
– Не может быть, – Руби с удовольствием уставилась на экран.
– Мы должны прекратить это, – предложила Мэри-Маргарет, откинувшись назад и слегка позеленев.
Руби, между тем, уже изучала остальные сообщения и похабно ухмыльнулась, добравшись до настоящего клада. Она повернула телефон к Мэри-Маргарет, которая по привычке начала читать текст широко раскрытыми глазами.
Руками я хватаю тебя за бедра, подталкивая их ближе к своему лицу, чтобы укусить.
Я зарываюсь руками в твои волосы, с силой дергаю за них и направляю твое лицо прямо к моему…
Мэри-Маргарет резко отвела взгляд, залпом выпивая полкружки чая.
Руби пододвинула телефон к себе, не обращая внимания на реакцию подруги.
– Вероятно, поэтому Реджина тебе и угрожала. Интересно, а фотографии тут есть?
Колокольчик над входной дверью закусочной зазвенел, и Руби завела руки за спину, пряча телефон Шерифа. Эмма раздраженно прошла к столику, за которым сидела недавно.
Девушки наблюдали, как Эмма ищет телефон на сидениях и под столом. Руби сразу начала болтать с Мэри-Маргарет, стараясь выглядеть невинно, но вот учительница была просто в ужасе.
– Эй, Руби, Мэри-Маргарет, – позвала их Эмма, направляясь к барной стойке.
Мэри-Маргарет старалась не смотреть Эмме в глаза, а Руби выглядела приятно удивленной.
– О, Эмма, я тебя не заметила. Ты забыла телефон.
Руби подала телефон, мысленно улыбаясь вздоху облегчения, вырвавшемуся у Эммы.
– Спасибо, Руби, ты мне жизнь спасла, – она взяла телефон с благодарной улыбкой и покинула закусочную.
Руби проследила, как синяя куртка Эммы Свон скрывается из виду, а потом заговорила снова:
– Спорим на бесплатные завтраки в течение месяца, что они поженятся к концу года.
Мэри-Маргарет удивленно выгнула бровь, с усмешкой покачав головой:
– Шесть месяцев.
– Посмотрим.
***
– Куда мы едем? – Реджина сидела взволнованная и возмущенная в «жуке» Эммы. Ее сын сидел на заднем сидении, а глаза были завязаны.
– Это сюрприз, мама, – Реджине даже не нужно было видеть Генри, чтобы понять, что на его лице играет улыбка, однако ее неуверенность и тревога не стихли, пока она не почувствовала знакомое тепло ладони на бедре. Инстинктивно она положила сверху руку, удерживая руку Эммы на месте. Лицо Эммы ей тоже не надо было видеть, чтобы знать, что та ей улыбается.
– Следи за дорогой, – сурово, но слегка игриво сказала Реджина.
Она была довольна, когда почувствовала, что Эмма уверенно сжала ее ногу, и устроилась поудобнее.
Запах сена, опилок и застарелого пота заполнил ноздри Реджины. Она замерла на своем сидении и обратила завязанные глаза в сторону Эммы:
– Неужели мы…?
Вместо ответа двигатель затих, две двери со скрипом открылись и снова закрылись, потом открылась и дверь с ее стороны.
Повязку аккуратно сняли с ее глаз, и Реджина резко выдохнула, когда увидела табличку, гласившую, что они прибыли на ранчо Сторибрука.
Она резко повернула голову к самодовольно улыбающейся Эмме. Та потащила ее за собой, жестом указывая на конюшню, где их ждали несколько лошадей, специально подготовленных для Шерифа.
– Что это? – нервно спросила Реджина, положив руку на шею одного из жеребцов.
– Генри сказал, что ты никогда не приводила его на конюшню, – сказала Эмма, осматривая лошадей. До этого момента она не осознавала, насколько большие это животные.
– Да, почему? – спросил Генри, скорее желая сесть на лошадь.
Реджина не ответила. Она казалась погруженной в раздумья и смотрела в черные глаза своей лошади.
***
Реджина была очень молчалива. Эмма заметила это, когда инструктор объяснял им, как седлать лошадь и держать поводья. Реджина ничего не сказала даже тогда, когда лошадь мордой ткнулась Эмме в лицо, и та вскрикнула. Генри зашелся хохотом, но Реджина все так же стояла, скрестив руки на груди и прильнув к коню.
Когда им было разрешено покататься на равнине, Генри уже вполне естественно смотрелся на лошади, Реджина умело держалась в седле, и только Эмма неловко ерзала, доставляя лошади немалые неудобства своими движениями. Приложив серьезные усилия, она смогла поравняться с Реджиной, и они вместе наблюдали, как Генри мчится вперед, набирая скорость.
– Ты в порядке? – осторожно спросила Эмма.
– М-м-м-м, – Реджина замкнулась в себе так быстро, что Эмма даже не успела это заметить.
– Я думала … – Эмма чуть не задохнулась от неожиданно резкого перехода ее лошади на рысь. – Я думала, тебе нравится кататься верхом.
– Да, Вы ведь так хорошо меня знаете! – если бы Эмма шла пешком, то встала бы, как вкопанная, шокировано глядя на Реджину.
– Серьезно, что с тобой?
Реджина нахмурилась, и Эмма увидела, что ее терпение на исходе.
– Ладно, – произнесла Эмма, позволяя неловкой паузе повиснуть между ними.
Спустя пять минут неловкой тишины Эмма предприняла новую попытку завязать разговор:
– Ты часто каталась верхом в детстве?
– Сегодня Вы довольно болтливы, Шериф, – сказала Реджина, глядя прямо перед собой.
– Я пытаюсь поддержать беседу, разве это так плохо?
– Мое детство Вас не касается, – отрезала Реджина и наклонила голову в сторону Эммы, натягивая поводья и останавливая лошадь так, что та преградила Эмме путь.
– Что? Я же тебе рассказала о своем, – попыталась защититься Эмма.
Реджина проговорила угрожающе:
– Я Вас об этом не просила, Мисс Свон.
Реджина пришпорила лошадь и поскакала прочь, оставив Эмму в замешательстве и облаке пыли.
***
– Что это было? – Эмма отвела Реджину в сторону, когда они вернулись с прогулки. На их счастье, инструктор повел Генри покормить лошадей в стойлах.
– Что, дорогая? – спросила Реджина, нацепив дежурную улыбку.
– На прогулке. Я что, не имею права задавать тебе личные вопросы?
Реджина хищно подалась вперед, к Эмме, положила теплую ладонь девушке на грудь и, прижав Эмму как можно ближе к себе, произнесла на ухо:
– Возможно, ты лучше узнаешь меня, когда мы вернемся домой.
Эмме потребовалось призвать все свое мужество, чтобы высвободиться из объятий:
– Не сейчас, Реджина.
Реджина удивленно отстранилась и спросила низким и тяжелым голосом:
– Что?
– Почему ты это делаешь? – спросила Эмма. – Каждый раз, когда я что-то спрашиваю у тебя, ты пытаешься затащить меня в постель.
– Разве ты не этого хотела, когда впервые мне написала? – спросила Реджина, скрестив руки на груди.
– Меня интересует не только твое тело, Реджина, – Эмма подошла на шаг ближе, протягивая руку к плечу Реджины. Мэр отстранилась.
– Ты понятия не имеешь, почему я перестала кататься верхом. И как бы замечательно вся эта затея ни выглядела, она лишь оживила нежелательные воспоминания, – упрекнула ее Реджина.
– Откуда мне было знать об этом? Каждый раз, когда я задаю вопросы, ты меняешь тему.
– Потому что это личное, – огрызнулась Реджина.
– Мы встречаемся уже месяц, Реджина, – зашипела в ответ Эмма, – а общаемся еще дольше.
– И что, это дает тебе право узнать все обо мне, когда бы ты ни пожелала?
– Нет, но я думаю, что имею право знать больше, – убежденно произнесла Эмма.