Да, упырь, я знал о тебе достаточно, чтобы самому испытывать к тебе стойкую и всепоглощающую ненависть, хотя по кодексу самурая мне совсем не следовало вдаваться в детали твоих умыслов и пристрастий… Но мой чисто мужской инстинкт взывал кровью невинных женщин к отмщению, после которого от тебя не останется даже лёгкого воспоминания, тем более, не останется ни одного о тебе сожалеющего, вурдалак, человека.
Единственно, что важно, так это то, что мой очаровательный визави и твой ангел-хранитель просто обязан «нарисоваться» в критический, неподходящий, возможно, для меня момент, но…
Я сумею показать тебя ему с самой неожиданной стороны.
И он поймёт, он поймёт…
Ты поймёшь, брат!..
Глава 39
Дверь, не скрипнув, легко поддалась плавному толчку Соловья… Странно… Чёрт, чёрт, чёрт. На сердце ныло. Предательское шестое чувство подсказывало невесёлую догадку, ну её к…
Он смачно и матерно выругался почти про себя, почти шёпотом. Лучше не стало. Стало хуже, и щемящая нотка предательской тревоги за Славку звякнула в самое сердце, оглушила и пропала восвояси…
Он переобулся в мягкие домашние тапочки «дурацкого», как смеясь, называла их Славка, серо-буро-малинового цвета. В такие моменты вспоминаются весьма идиотские, домашнего «разлива» истории и общеупотребительные словечки, от которых на душе скребут то ли мыши, то ли ещё какие грызуны, а в глаза вбрасывается чувствительная щепоть едкой слёзной щелочи…
Так Витя, спокойно, ты ж «следак», не хухры-мухры. Ну, случилась непредвиденная задержка, ну, попала в пробку, зашла к Симе, в магазин, – ах, всё не то, не то, не то… Ладно, стоп! По порядку.
Два часа назад, как обычно я позвонил, – не взяла трубку в обычный обеденный час, впервые за восемь лет очень плотного контакта тел и душ, так. Не взяла…
Рано бить в колокола, навредишь сам себе поспешностью и эмоциональной неразберихой. Что нужно, так это просто успокоиться немножко, покурить, почитать, обождать, сидя за кухонным столом со скатертью в зелёную тонкую изящную клетку, выпить чайку, как обычно, утром, перед дружным совместным выходом на работу…
Тьфу ты, Витёк, – какое покурить-почитать-чайку!.. У тебя ж будут руки дрожать, когда начнёшь прикуривать, так что как раз перед приходом жены сожжёшь роскошную трёхкомнатную хату, и получишь от Славки по полной программе, дурень.
Да… перед приходом… жены, тьфу ты чёрт!.. Ну, почему, почему всегда сначала лезут в башку именно самые дурные, отборно-щекотливые мысли… а?..
Он взял трубку домашнего телефона, хотел позвонить на работу, своему самому близкому, доверенному помощнику… Потом подумал, вздохнул и положил её на рычаг аппарата обратно.
Что я скажу: украли жену, караул? Самому-то не смешно, гражданин начальник… Но сердце щемило, щемило глухо, неприятно, по-садистки больно, – и в самой сердцевине. Он встал со стула на кухне. Походил. Закурил. Сел. Встал. Д-а-а-а… Такого не бывало никогда. Чтобы Славка смылась, не предупредив… И куда?!
Поёживаясь от неприятного внутреннего озноба, стоя у окна и глядя с пятого этажа во двор, он понимал, что теряет драгоценные минуты, что спохватись он сразу, сразу бы и нашлась, возможно, его несравненная, молодая, всем мужикам на зависть, аппетитная еврейка Ярослава Наумовна Соловей: в девичестве, – статная красавица, единственная наследница престарелых родителей, «дщерь колена Израилева» из богатой семьи – Ростя Шенкель.
Для него же, с первого момента случайного столкновения прямо лбами у фонтана на Тверской и до сего злонравного события: Слава, Славка, Славушка-ненаглядушка, пышка и пушной царский зверёк – бельчёночек…
Из глаз Виктора густо и неожиданно рванули на скулы, нос и заросший жёсткой щетиной подбородок тёплые бессильные слёзы. На улице тоже начался дождь. Тоже густой, тоже сплошной и тоже ненастный…
Стечение обстоятельств
Глава 40
На этот раз действо происходило в новой высотке, приготовленной к сдаче будущим жильцам и ожидающей лишь некоторых доделок…
У него было всё, что необходимо для ритуала. Он долго и тщательно готовился, чтобы сейчас, особо не задумываясь, наслаждаться происходящим и никуда не торопиться…
В его руках находилась прекрасная кандидатка на вхождение в «Царство Богов». У него было замечательное настроение, возможность размеренно и скрупулёзно сделать шикарное и вполне достойное древней жреческой традиции подношение.
Расставленные по всему периметру софиты, искусно подобранные предметы египетского стиля и какая-то даже торжественность обстановки создавали ощущение элитарности готовящейся драмы-инициации.