И снился Игорю странный и удивительный сон. Над огромными просторами инопланетной равнины парил огромный светящийся шар лилово-бордового цвета. Он похож был на манящее округлыми очертаниями огромное сочное яблоко, плывущее на недосягаемой высоте, исторгающее какую-то неземную и в то же время вполне аппетитную, полновесную, ядовитую сладость.
Сон Игорь Самуилович видел первый раз в жизни…
Вернее, до этой ночи Игорь даже не верил, что сны случаются с другими, что их вещая составляющая имеет место быть в чьей-то иной вселенной, в существовании других человеческих индивидуальностей. Поэтому он, по-хорошему, никогда не интересовался и не вникал в эти вопросы, в реальность снов и всяческих подобных «иллюзий». Игорь всегда был приверженцем исключительно осязаемых методов общения с «зазеркальем», сознательного влияния на потусторонние силы…
И так уж случилось, что то, во что он заведомо просто не верил и чему не придавал ровно никакого значения, вдруг вторглось в его дивное безмятежное забытьё.
Огромный плод «небесного древа» в вышине между тем разворачивался во всей своей красе перед Игорем Самуиловичем и зазывно наполнял «снящееся» пространство томительным ощущением влажного и горячего изнеможения, струящегося во все стороны и наполняющего всё окружающее какой-то особой недвижностью и немотой.
«Господи!» – только и подумал Игорь Самуилович. – «Какое чувство кошмарной и обольстительной преисподней воистину!»
Затем «яблоко» неожиданно раскололось на две гигантские кроваво-рубиновые половины и начало медленно порождать из своего необычного нутра прямо-таки ирреально-фантастические образы в духе «демонического» измерения полотен Босха-Гойи-Дали-Врубеля…
Здесь были готические кошмарные химеры, исполинские чудо-животные, состоящие из разных частей друг друга, а также космические по масштабу и воздействию, косматые, полыхающие самыми разными огненными оттенками, фигуры и явления.
Друг за другом образовывались и менялись из одной формы в другую многоразличные чудовища и древние устрашающие архетипы адского порождения…
Всё порхало и кружилось вокруг, изрыгало искры вселенского пламени и булькающие пузырями пенящейся магмы гигантские языки пожарищ.
Созерцание всего этого вакханального скопища невообразимых существ и видений потрясало размахом и апокалиптической сутью. Инфернальная мощь сменяющихся последовательно картин содрогала душу Игоря Самуиловича Плешака…
Столпотворение монстров расщепляло воображение «спящего» на миллиарды маленьких осколков и до такой степени приводило в трепет сознание Игоря, что даже внутри сна ему казалось, – проснуться от кошмара у него не будет ни сил, ни возможности.
Впрочем, длящееся, как представлялось, до бесконечности «умопомрачение» не имеет начала, не знает конца…
И в какой-то отчаянный момент этого видения Игорь вдруг со всей ясностью и ужасом начал осознавать: 1) свою абсолютную нерасторжимость с происходящим, и 2) свою заинтересованность и всё нарастающее наслаждение от всего этого «карнавалища».
Следующим эпизодом потрясения стало постепенное «опознание» знакомых черт многих возникающих в очередь персонажей…
Здесь были и некоторые очень хорошо знакомые сослуживцы Игоря Самуиловича, и многие партнёры по бизнесу, и соседи по даче, и влиятельные банкиры, и даже откуда ни возьмись вылетел прямо на «авансцену» Козьма Дмитриевич Кузявин в непонятном обличье полувепря-получеловека и надасадно хрюкнув в пространство, «со всех копыт» кинулся дальше, в неопределённость зловеще-багряного зарева…
Игорь проснулся в липком, до мурашек отрезвляюще-холодном поту и, едва придя в себя, тут же набрал номер жены. Суховатый спросонья голос Наташи предложил поменьше изводить себя на работе и побольше общаться с «нормальными, обычными, позитивными» людьми, передал привет от детей и пожелал спокойной ночи…
– Спасибо, целую! – сказал в ответ Плешак и подумал: «Действительно, чего это я так развозбуждался, чего так перетрухал… Ну, подумаешь, сон! Всё когда-нибудь в первый раз…»
Потом всунул поджарые волосатые ноги в отельные шлёпанцы и вышел на балкон.
Ночной Челябинск безмятежно и безветренно плыл вместе со всем земным шаром по путям Господним в полную неизвестность и умиротворённое безразличие вечности… Кое-где позванивали звоночки запаздывающих в депо трамваев, искрящих на поворотах «усиками» пантографов, проносились шустрые на ходу «легковухи», где-то погромыхивали тяжеловозные грузовые машины от «ЗИЛ»-ков до матёрых «Уралов» на нерегулируемых желтоглазых перекрёстках…