Мешало ли это обстоятельство своему хозяину тогда? Да конечно же, нет. Полагаем, что Роман даже и не задумывался, что с момента выпуска из школы, начинается его взрослая жизнь. Та жизнь, где мужчина, по идее, должен самостоятельно принимать решения, воплощать их в жизнь и нести за них ответственность. Однако ответственность – это же большой груз, тяжелый камень, и тягать его за собой по течению жизни-реки может быть сложно. Поэтому камни в воду, река обходит валуны своим течением, не трогая их. Вода же не злится и не протестует, что ей предложено течь по извилистому и испещренному препятствиями рельефу. Она спокойно и молчаливо принимает любую предложенную ей форму русла или сосуда, куда ее запихнули. Вы слова плохого от воды не услышите за узкую бутылку или крутой порожистый перепад. Роман плыл по реке. Он был частью этой реки, волной на ее поверхности, и, скорее, на подсознательном уровне, принимал предопределённый характер направления своего течения.
Но время неумолимо подводило юношу к тому Рубикону, где от него требовалось принять собственное решение о том, в каком направлении дальше плыть. И это подошедшее время озвучило как-то раз свой вопрос устами мамы.
– Сынок, ты уже решил, куда пойдешь учиться после школы? – задала она вопрос, рассматривая новенький аттестат сына на кухне и отхлёбывая чаю.
– Мамуль, слушай, думаю пока. Не решил ещё, – ответил Рома, немного испугавшись от плановой, но вместе с тем, всё же, внезапной постановки такого вопроса. – Димка предлагает в Москву поступать, в высшую школу милиции.
– Ну, Диме, должно быть, нравится эта идея, – глядя спокойно в глаза сына продолжила мама. – Но мне-то важно твоё желание услышать. Ты-то сам куда хочешь поступать?
– Мам, давай не сейчас, а? – брякнул в ответ Роман и стал спешно куда-то собираться. – Есть ещё время подумать. А сейчас мне в школу надо, мы с классом в поход планируем пойти.
И молодой человек выскочил из квартиры пулей, так громко и быстро открыв входную дверь, что чуть было не пришиб стоящую на лестничной клетке соседку.
– Извините, тёть Тань, – бросил ей Роман, скача вниз по лестнице через две ступени.
Не то чтобы ему так срочно надо было лететь в школу. Скорее, ему нужно было время прийти в себя и осознать, что в его жизни что-то системно поменялось. И мама ждёт от него его же личного решения. Нет, Роман и не планировал возлагать на маму обязанность определить для верзилы-сынули траекторию дальнейшего движения. Он, безусловно, отдавал себе отчёт, что решить он должен самостоятельно. Но он не мог это сделать. Не мог. Он просто не умел принимать такие решения. Ведь для того, чтобы, как говорится, определиться по жизни, надобно от чего-то оттолкнуться. А от чего? Какими-то особыми, по его мнению, предрасположенностями к тому или иному направлению обучения Роман не обладал. Да, приходил в школу пару раз психолог, они сдавали тесты на профориентацию, и тест Романа показал предрасположенность к гуманитарным наукам, а именно к географии. И что? Что это могло бы значить для него в реальной жизни? Роман не знал никого в городе, кто бы мог зарабатывать себе на хлеб географией, за исключением, разве что, Бориса Сергеевича, учителя по этому предмету, который, правда, вынужден был совмещать преподавание с другими дисциплинами, беря на себя нагрузку и по географии, и по истории, и экологический факультативный кружок. Но Борис Сергеевич отнюдь не выглядел успешным человеком. Он и счастливым-то не выглядел, холостяцки деля в свои сорок восемь лет квартиру с собственной старшей сестрой и её семьёй, от чего психика географа была настолько подвижной, что срывы на учеников во время урока были для педагога-гуманитария обычной практикой. Бывало, что и ключами кидался.
В общем, с получением аттестата об окончании средней школы, перед Романом встал вопрос о будущей профессии. Поэтому, при полном отсутствии внутренних убеждений и желаний, ведь, по большому счёту, Роману было не столь принципиально куда поступать, он сосредоточился на поиске внешних маяков. Знаков, так сказать. Лучший друг хочет поступать на юридический факультет, в школу милиции, в Москву. Ага, юридический, милиция, Москва. Ну, что ж, юрфак – это, пожалуй, не плохо. А вот милиция – вряд ли.