Не знаю, как описать словами, но благословение угодников – штука сильная. Примерно как тонна прохладного медово-сладкого света внезапно вылившаяся с небес. «Игуан» на моих плечах беспокойно заерзал, а я вытянулся, как струна, наслаждаясь обрушившимся водопадом светоносного нектара.
Тем временем меня очень внимательно изучали две пары сияющих глаз. Видимо моя реакция на благодать показалась угодникам правильной, или что-то еще склонило чашу весов, - не знаю. Но Колпакович радостно просиял и одобряюще мотнул головой в мою сторону. Василий широко улыбнулся, подманил меня рукой поближе и тихонько шепнул: - Будет тебе совет, Платон. Есть одна лазейка. Ты ведь девице тоже кровь пить давал? И демон у тебя на плече пристроился не из последних.
Возьметесь вместе Катю окормлять, может и выживет. Да только, все, что она натворит, опять-таки на тебе, Платон, будет. Готов такую ношу нести?! А ты, змий, то же в деле?! – Реальгар радостно завилял шипастым хвостом, активно показывая: - Да, он в деле! Совсем, как дворовый пес, нашедший повод угодить строгому хозяину. Такое сравнение дракону пришлось не по вкусу, и он пребольно укусил меня за ухо. Хотя хвостом, подлец, крутить перед угодниками не переставал!
- Ну, быть по сему. Благословляю! – Громовым голосом рявкнул Василий и грянул о Земь посохом. – В моем мозгу будто взорвалась атомная бомба, море света смешалось с настоящей какофонией всевозможных звуков, закружилось стремительным водоворотом и выбросило меня на берег нашего привычного мира.
Впрочем, света в нашем мире тоже хватало. И почему то он светил мне прямо в глаза. В следующую секунду после пробуждения к световой вакханалии прибавились еще более острые ощущения. Мою грудь пробил мощный электрический импульс, тело выгнулось дугой, а истерический женский голос заорал – еще разряд, четыреста давай! Попытка вырваться из лап садистов оказалась безрезультатной. Руки и ноги мучители крепко зафиксировали на покрытом зеленой тканью алтаре.
Что за черт! – хотел крикнуть я, но тут же подумал, что после столь тесного знакомства с божьими людьми чертыхаться будет нефеншуево. Хотя, – зря расстраивался, в горле у меня все одно торчала интубационная трубка, сводящая все попытки высказаться к жалким сипам. – Хватит, Леночка. Видишь, пульс есть, завелся парень. Или ты его заживо зажарить собираешься?! - Последние слова принадлежали уже не женщине. Их произнес веселый и пропитый мужской бас. Сквозь пелену слез, закрывавшую воспаленные глаза, хозяин баса виделся похожим на синеватого доброго бегемота, склонившегося над моим изголовьем.
От сердца у меня отлегло. Стало понятно, что над моим бренным телом колдует реанимационная бригада, а не свора экзотических чертей, как стало уже обычным в последнее время. И я уже спокойно нырнул в беспробудный медикаментозный сон.
Пробуждение застало меня врасплох. Я наслаждался удивительным сновидением, в котором спал, как младенец, на руках у матери. Мама, ставшая почему-то очень большой, качала меня на руках и что-то ласково напевала голосом железного старца Колпаковича. Было тепло, спокойно и очень уютно.
Вместо пустышки у меня во рту почему-то оказалась обсосанная почти до неузнаваемости адская плацента, ничуть, впрочем, не мешающая получать от сна удовольствие. Более того, плацента на вкус напоминала миндальное пирожное. Мне было диво, как хорошо. Жаль, недолго.
Идиллию разрушил спустившийся с небес Василий. Блаженный, наподобие херувимов с рождественской открытки, был оснащен малюсенькими крылышками. Он бесцеремонно схватил меня за пальцы правой руки и принялся за них дергать, тихонько напева: - «Хэппи Бестдей ту ю... ».
Просыпаться не хотелось, но кто-то требовательно тряс мою руку и звал по имени, пока я не разлепил глаза. На сей раз я сразу понял, что нахожусь в больничной палате. Судя по обстановке и тому, что дышал я самостоятельно, было ясно – из реанимации меня уже перевели. Учитывая, что ведьма Ангелина сумела нашпиговать мой живот дробью из помпового ружья, а напоследок я хорошенько прожарился в разряде молнии, такое стремительное выздоровление выглядело более, чем странно.
Драконье тело, вместе с его неуязвимостью Реальгар прихватил с собой в преисподнюю, и сейчас у меня была вполне обычная человеческая плоть. Последнее воспоминание не оставляло в этом никаких сомнений. Меня реанимировали как вполне заурядного пациента, и реакцию на разряд дефибриллятора тело дало вполне человеческую.
Я неохотно разлепил веки и отчаянно заморгал. Свет люминесцентных потолочных светильников больно резал глаза. Наконец мне удалось сфокусироваться на том, кто сидел рядом с кроватью и осторожно покачивал мою руку. Сказать, что я был удивлен – ничего не сказать.
В палате присутствовали существа, которых я меньше всего ожидал встретить вместе. Рука моя покоилась в теплых ладонях Блаженного профессора Василия Иаковича, а в ногах кровати скромно пристроился подполковник Заря. Вид у последнего был донельзя смущенный. Рядом с подполковником расположилась пухленькая и блондинистая молоденькая врачица весьма симпатичной наружности.
- Ну чего, внучок, очухался?! Не смотри, что я с милиционером пришел, не в тюрьму тебя повезем, на волю! Хорошо, с товарищем полковником встретились в приемном, помог старику к внуку пройти. А я то, тоже служил, в последнюю войну как раз госпиталь на месте этой больницы располагался. Так что мы с Зарей в одном звании! Полковник медицинской службы, профессор Блаженный Василий Иаковович – к вашим услугам!
В наброшенном поверх знакомого клетчатого пиджака застиранном белом халате угодник Василий и вправду напоминал скорее старенького чудака-профессора, чем сурового святого старца. Но сила его от того отнюдь не покинула. Даже бесстрашный укротитель драконов Заря реагировал на «дедушку», как на старшего по званию. Стоило Василию заговорить, подполковник вытягивался струной, и было заметно, каких усилий ему стоит подавить инстинктивное желание отдать честь.
- Хватит прохлаждаться, выздоровел уже. А дел у нас с тобой накопилось немало! Пора на выписку. Правильно говорю? – обратился угодник к Заре и, одновременно, к жавшейся в уголке ординаторше. Докторица как болванчик мотнула головой. По некоторой остекленелости глаз девушки стало ясно: - сейчас она согласится с любым заключение «профессора». Заря тоже утвердительно кивнул, и, сохраняя непроницаемую серьезность на лице, протянул мне запечатанный бумажный пакет.
Раскрыв его, я обнаружил готовый комплект одежды: джинсы, футболку, белье и, что приятно, модные солнцезащитные очки, упакованные в пластиковый футляр с лейблом «Версаче». На дне, завернутые в бумагу, лежали вполне сносные кроссовки.
Кто из посетителей подбирал мне одежду, было неясно, но переодевшись, я обнаружил - вещи сидят как влитые. Только кроссовки слегка поджимали ноги, что, впрочем, меня ничуть не огорчило. Обувь, ввиду неординарных пристрастий у меня долго не жила и покупать ее приходилось частенько.
Сам частенько брал обувь на полразмера меньше необходимой: – лучше пусть разноситься на моих железных копытах, чем слетит во время очередного ночного «приключения». Поразмыслив, понял, - к выписке меня готовило ведомство Зари. И готовило сильно загодя, не поленившись даже собрать информацию с магазинов, где я обычно закупался.
Василий то же не остался в стороне от забот о моем снаряжении. Блаженный профессор преподнес мне подарок в своем вкусе. То есть странный до невозможности. Когда угодник извлек из кармана пиджака маленький, не больше апельсина, запаянный стеклянный шар, глаза округлились даже у привыкшего к неожиданностям полковника.
В шаре, представлявшем собой герметичный аквариум, полностью заполненный водой, кроме водорослей находился один живой объект. Это была потрепанная невзгодами, сильно исхудавшая и съежившаяся втрое от своих исходных размеров, но вполне себе живая адская плацента. - Держи, парень, и больше не теряй! И пусть ВСЕГДА при тебе будет. Она тебе еще пригодиться, кой кого на поводке держать сподручнее будет.