Все как прежде. Однако, была на сей раз в намерении дракона какая-то необычная деликатность. Почти нежность, сказал бы я, если б такая метафора была уместна в адрес демона-убийцы. Впрочем, разводить долгие церемонии Реальгар не стал, одним прыжком он перенес нас к появившейся рядом с полурастерзанным оборотнями упырем темной глыбе.
И вовремя. Похожий на двухметровый гранитный обелиск старший вампир уже успел подмять под себя тыльную часть Василия. Бедняга откомментировал этот факт истошным воплем, что было не удивительно, - оборотень враз лишился половины роскошного хвоста.
Дальше глумиться над своим слугой Реальгар не позволил. Удар когтистой руки разорвал упыря пополам, и его жизненный сок обильным потоком хлынул из раны, насыщая нас силой. Меня удивил контраст между почти неразложившимся телом упыря и его энергетикой. Я привык, что чем сильнее нежить, тем больше его возраст и, соответственно тем быстрее разлагается тело упокоенного.
Упырь, ополовинивший гордость Василия, в посмертии не распался прахом, а завонял как достаточно свежий, пролежавший в земле не более года, покойник. А силушкой был наделен немалой, не хуже бригадиров пана Яцека.
- Делай как я! – Приказ ударил, как хлыст, заставив оборотней работать слаженно. Рванув одновременно в разные стороны, они проделали с птенцом ту же операцию, что Реальгар произвел над мастером. И тут нас все-таки достали.
Со стороны аула полыхнуло, бухнуло, и с резким свистом в нашу сторону устремилась маленькая комета. Мы с Реальгаром успели сообразить, в чем дело, - еще недавно я пытался так же извести Льва Анунаков. Дракон даже пробовал повторить трюк Сатанопуло с волейбольным отпихиванием летящей гранаты. И так же, как Нарасимха, потерпел неудачу.
Карма имеет поганую привычку возращаться. Кумулятивный снаряд рванул у меня в руках. Блять, до чего же больно! И, добавлю, обидно! Отброшенный взрывом гранаты я, кувыркаясь как лягушка, летел в ночном небе, проклиная упырей, их прислужников, и благословенную землю Ичкерии, породивший столь противоестественный союз нежити с людьми.
Дальнейшие события слились в моей памяти в один спутанный клубок криков, выстрелов, огненных всполохов и стремительных перемещений. Меня основательно контузило взрывом и дракон пререхватил управление на себя. Впрочем, Реальгар не подвел.
Он даже по-своему старался быть гуманным, избегая тотальной зачистки аула и производя убиение активно сопротивляющихся врагов максимально быстрым способом. Как потом рассказывали ребята, врагов оказалось не так уж много, и большинство из них досталось Дракону.
Поначалу оборотни справлялись сами. Контуженные разрывом гранаты, получив по нескольку пулевых попаданий, они смогли собраться и атаковали нападавших. Пока Реальгар выбирался из бешенных водоворотов горной речки, в которую его забросило взрывом, Катерина с Василием успели прикончить пятерых обстреливавших нас автоматчиков и порвали еще одного птенца упыря, сдуру решившего отомстить за упокоенного мастера.
А потом подоспевший дракон рыкнул на оборотней так, что охота самовольничать у них отпала окончательно. Высший Демон вошел в село первым и ревностно пресекал все посягательства на свою добычу. Выглядел он по-прежнему обыкновенным человеком, вполне себе мирной наружности и только горящее в глазах багровое пламя выдавало его природу.
Реальгар расслабленной походкой прошел по главной улице села, собирая на себя восторженное внимание публики. И публика рукоплескала наглецу автоматными очередями. Ополченцы, мобилизованные по утвержденному заранее плану обороны, поливали «чужого шайтана» огнем из самого разнообразного огнестрельного оружия.
Стреляли из каждого дома, из автоматов, карабинов, винтовок, подствольников и гранатометов более крупного калибра. Пара огневых точек была оснащенна антикварными крупнокалиберными пулеметами ДШК. Впрочем, их быстро обезвредили оборотни, которым совсем не улыбалось получить пулю размером с небольшой огурец.
Даже Реальгару пару таких «подарков» доставили некоторое неудобство, но большого вреда он не получил. От гранат быстро обучающийся дракон предпочитал уворачиваться, а более мелкие снаряды, подобно Нарасимхе, без труда ловил на лету.
Вокруг чужака образовался пылающий шквал из трассеров и взрывов, среди которых с неумолимой целеустремленностью его худощавая фигура продолжала продвижение к главной площади. Дракон с интересом рассматривал выловленные из огненного вихря боеприпасы, удивляясь человеческой изобретательности.
Среди них встречались даже самопальные пули, отлитые из серебра. Наивные горцы полагали, что благородный металл способен повредить твари, пережившей прямое попадание противотанковой ракеты.
Реальгар спокойно выследил все огневые точки, и атаковал. Он прыжками перемещался от одной позиции защитников аула к другой, методично уничтожая противников. Меньше, чем за минуту село было зачищено. Скорость драконьей атаки была такова, что уследить за его перемещениями не могли даже оборотни, а о ее силе говорили пробитые насквозь каменные стены.
Оборотням по существу почти нечего было делать. Им на поживу достались те немногие идиоты, что затаились и пробовали обстреливать группу с тыла. Только на них выдавал «охоничью лицензию» Реальгар, державший Катерину с Василием на коротком поводке. Приказ дракона был строг, - добычей является каждый вооруженный мужчина или нежить, остальных – не тронь!
Возможно, это и спасло женщин и детей аула от полного уничтожения. В запале первого боя попробоваший крови оборотень не знает меры. Реальгар меру знал, но убивал без разбору всех, попадавшихся ему на пути. Мужчин, женщин, молодых и старых, с оружием или без. Убивал даже собак, посмевших тявкнуть на него из-за забора.
На мой вопрос, - зачем? Он выдал потрясающий по простоте ответ: - Это же бой. Всякий, кто встает против тебя в бою, достоин смерти. Если не хочешь умирать – отойди… Как предупреждал старец Василий, демон взял столько суверинитета, сколько ему дали.
Когда я вышел из боевого транса, мы уже находились у цели: – низкого, наполовину утопленного в каменистую землю двухэтажного баракообразного строения, служившего местным администрацией, тюрьмой и, одновременно, гостиницей для приезжих. На площади перед этой чеченской Бастилией, тихонько потрескивая, разгорался основательно помятый БТР. А вокруг, в живописном беспорядке, были разбросаны тела оборонявшихся. Точнее, фрагменты тел.
Реальгар на последок выдал нечто, подобное человеческому удовлетворенному кряхтению и вежливо отступил во тьму, предоставив мне разбираться с содеянным. Вместе с ним ушла чудовищная сила заполнявшая тело, и мои плечи в прямом смысле слова придавил груз проблем.
Первой из них была судьба аквариума, служащего временным вместилищем моей человеческой души. Проверив внутренний карман волшебной жилетки, доставшейся мне в наследство от Нарасимхи, я убедился в полной сохранности маленького стеклянного шарика и его крабообразного обитателя. Шкура Льва Анунаков без труда выдержала пулеметный обстрел, и даже взрыв противотанковой гранаты.
Душу-то я сохранил, но душе этой было сейчас херово. Каменной плитой обрушилась на меня ответственность за гибель жителей опустошенной деревни. Их, конечно, нельзя было назвать святыми, но и привычки Реальгара «убивать всех» я не одобрял.
Разговорчивый в первую половину пути Ваха успел сообщить, что даже для Ичкерии кровавый аул представлялся чем-то выдающимся. Торговля людьми была одним из основных направлений местного бизнеса. Судя по богатым даже по московским меркам 3-4 этажным особнякам, дела у здешних коммерсантов до сегодняшнего дня шли неплохо.
С некоторыми издержками, связанными с присутствием нежити, аборигены научились уживаться. Да, боялись ночных хозяев до усеру. Но это в каком-то смысле было и к лучшему. С момента воцарения нежити в ауле установился идеальный порядок. Ни тебе свар, ни скандалов. Ни, тем более, кровной мести. Все разногласия решались миром до прихода ночи.