С каждой секундой плена сила моих рывков слабевала. А вот в паху разгорался настоящий пожар. Сердце мощными ударами перекачивало кровь в низ живота. Мой, и раньше не отличающийся управляемостью член, рвался на волю, угрожая порвать джинсы.
Гадина улыбнулась еще шире и засмеялась. Теперь я знаю, как поет смерть. Для меня это нежный, будто перезвон хрустальных бубенцов, девичий смех и мурлыканье кошки, ласкающей зажатую в когтях мышь. Отсмеявшись, упырица заговорила.
- Какой милый мальчик, сколько силы, страсти! Гнилушка Яцек не врал, ты вкуснее всех, кого я пробовала! Жаль…Мне правда не хочется тебя убивать. Тебя надо отпивать понемногу, как дорогое вино, наслаждаясь каждым глотком. При других обстоятельствах мы могли бы подружиться, и, как знать, даже создать семью.
- При этих словах она опять залилась звонким смехом. За тем, мигом помрачнев, продолжила. – Но тут дело личное. Ты посмел убить моих родичей. Да, я знаю, спланировал преступление гнилушке, но в кровников стрелял ты! Ты Нам должен. Я верну долг с процентами, и прямо сейчас. Вся твоя сила достанется мне одной! Ублюдок Яцек получит только высосанную шкурку. И никто не сможет мне помешать! Все благодаря Тебе, мой милый мальчик.
Я и рассчитывать не смела, что такой малыш сможет уложить двух старших ванов гнилушки. Как хорошо, что только что всласть наелась. Такой сильный и брутальный мужчина, ты мог бы меня обидеть!
– Она обиженно надула алые губки, но, спустя секунду, с озорной улыбкой переменилась в лице. - Ой, да что я болтаю, ты ведь спас от страшных вампиров несчастную девушку!
Я хотел бы ответить глумливой сучке, да не мог. Прошло всего несколько секунд, как она меня оседлала, а тело было уже почти полностью парализовано. Вместо заготовленных проклятий из моей глотки вырвался булькающий хрип. Однако сил откинуть голову назад, подставив обнаженное горло, мне достало.
Я очень рассчитывал, что Упыриха не сможет отказаться от такого заманчивого предложения и хлебнет от души моей едкой кровушки. Отчаянно хотелось жить, но прихватить тварь с собой в Ад хотелось еще больше. Мысль о том, что перед смертью я увижу, как тварь сгорает заживо, служила мне последним утешением.
Ответом стал очередной взрыв заливистого смеха. Златовласка укоризненно покачала головой, как мамаша, распекающая шкодливого ребенка.
– Ты смелый, но глупый. Гнилушка очень подробно рассказывал про тебя. И советовал остерегаться. Говорил, - мальчишка много опаснее, чем кажется на первый взгляд. Никогда б не поверила, если бы не видела своими глазами, что ты сделал с его птенцами. Сейчас – верю. Всемогущего Черного Барона обманул прыщавый мальчишка. Обманул и заставил себя боятся!
Но Мы, Гоимы, из другой породы, мы сами - суть искушение и обман! Если тебе чудом удалось провести моих кровников в прошлый раз, это не значит, что везти будет вечно! Не рассчитывай обмануть мастера обмана. Я не буду пить твоей отравленной крови, гадкий мальчишка.
И прекрати сопротивляться, не оттягивай неизбежное. Тебе не будет больно, обещаю. Я выпью тебя так, что ты забудешь все на свете от счастья и до самого конца будешь просить меня продолжать еще и еще.
Ее ангельское личико исказил хищный оскал, а «адский магнит» между бедер усилил свое притяжение. Я чувствовал, что еще немного и мое тело начнет выворачиваться наизнанку, обрушиваясь в жадное лоно Златовласки. Упырица не лгала, долго сопротивляться ей невозможно.
Как там говорили самураи? – Если перед тобой два выхода и один из них смерть, надо выбирать смерть? А что, если выход всего один. Чего ни делай, все равно погибель?! Самурайский «правильный пацан» выберет такую смерть, которая максимально испортит удовольствие врагу. Вот и сейчас, - пальцем пошевельнуть не могу, а интуитивно чувствую, надо напоить гадину моей кровью!
И тут меня осенило. Есть способ, спасибо вредным самураям! Когда этих упертых мудаков брали в плен, хорошим тоном считалось проделать «сипуку» - ритуальное самоубийство. Но хитрые враги зачастую получали себе в пользование оглушенных или тяжело раненых воинов, в силу немощи неспособных взрезать себе брюхо. Таких неудачников предусмотрительно связывали по рукам и ногам, и хорошо лечили, чтобы по выздоровлению спокойно и всласть попытать, вызнав все военные тайны.
Так вот, самураи нашли альтернативный и достойный настоящего мужчины (то есть, наиболее мучительный) способ покончить с жизнью. Можно убить себя и будучи полностью обездвиженным. Вызвать интенсивное кровотечение и помереть от кровопотери несложно. Надо только умудриться откусить свой собственный язык, - орган, богато снабженный кровеносными сосудами.
Что я незамедлительно и проделал, ничуть не уступая во вредности древнеяпонским чудакам. Благо, зубы у меня острые, а жевательные мышцы еще повиновались волевому контролю. Не ожидал, что будет ТАК больно. Ощущение было такое, будто я попытался проглотить раскаленную головешку.
Тут же вспомнилось, как на нормальной анатомии нам рассказывали, что язык не только обильно кровоснабжается, но и насыщен нервными окончаниями. Но дело было сделано: - кровь хлынула в рот потоком, а дикая боль помогла на время отвлечь внимание от «влагалищного жизнесоса» упырицы.
Златовласку, тем временем, полностью поглотил процесс выкачивания моей жизненной силы. Ее полуоткрытые губы возбужденно двигались, издавая сладострастные стоны-причмокивания в такт заметно участившимся маятникообразным движениям бедер. Глаза закатились, придавая прекрасному лику оттенок безумия. С таким чудесным выражением лица предавалась неистовому онанизму малолетняя идиотка в доме ребенка, где проходила моя летняя практика.
Пошевелиться я уже не мог. Оставалось любоваться «милым ликом» на фоне несущихся по низкому небу подсвеченных оранжевым светом города облаков, дожидаясь подходящего момента, чтоб плюнуть в рот своей смерти.
Как же долго пришлось мне ждать этот «подходящий момент»! И как сладостен был миг, когда со стоном содрогнулась Земля и над Николо-Архангельским кладбищем, разнесся тоскливый вой, исполненный болью и бессильной злобой.
Казалось, окружающий мир на мгновенье померк. По низколетящим облакам пробежала рябь, а резкий порыв ветра взметнул волосы вампирши языками серебристо-золотого пламени. Златовласая демоница всего на долю секунды отвлеклась, ослабив волевое давление, и мне с лихвой хватило отпущенного времени.
Кеша достал-таки Яцека, а я из последних сил выплюнул свой изжеванный язык вместе с обжигающим потоком крови в широко открывшийся рот изумленной упырицы. Ее стальная хватка ослабла, а мне вернулись силы. Пусть далеко не все, но скопившаяся ярость выплеснулась одним ударом. Мое колено вошло в пах Златовласки, с хрустом ломая кости лона..
Я нанес толчок видящего в нижние врата ее светящегося кокона. Тварь отлетела метров на шесть, уже в полете с истошным визгом сворачиваясь винтом. На телесном плане это был удар, способный размазать яйца носорогу. Таз упырицы был смят, но не это вывело ее из строя. Удар был направлен так, чтобы Златовласка была вынуждена проглотить и мой болтливый орган и полкружки черной драконьей кровушки в придачу.
Тело, вконец обессиленное ударом, лежало пластом. Быстрая ревизия показала, что хоть какую-то подвижность сохранила правая рука. И то неплохо, адская сука выпила меня досуха, а уверенности в том, что она сдохла окончательно у меня не было. Неловко, червяком, повернуться на бок. Глубоко вздохнуть и, дергаясь как престарелый паралитик, онемевшей рукой вытащить из ножен обсидиановый нож, готовясь к худшему.
Несложные манипуляции потребовали предельного напряжения сил и истощили меня. Вовремя, – один из «бригадиров Яцека» обрушился сверху мешком зловонной, исполненной ярости и истерзанной пулями плоти. Недобитый упырь был слаб как ребенок, но и мне, мягко говоря, было хреново. Сил не было не то что нанести удар, просто пошевелиться. В единственной сохранившей подвижность конечности я крепко зажал свое оружие.