Причем «работа» предлагалась только Платону-человеку, Дракону же было обещано что-то вроде летаргического сна, но, по особому примечанию, «без страданий». Фактически, прими я предложение Серых, мне предстояло заниматься той же охотой, что и раньше. Только не из любви к искусству, а «за зарплату». И без навязчивого давления сумасшедшего Ящера за плечом.
Как сказке, днем – нормальный парень, ночью – супергерой, истребитель упырей. Можно было бы жить почти нормальной жизнью, любить женщин не рискуя ежесекундно их прикончить, даже детей иметь. Только семью заводить почему-то не рекомендовалось категорически, но этого мне не очень-то и хотелось.
Да, предложения Серых выглядели, на первый взгляд, заманчиво, но был в них какой-то подвох. Какой, – не понятно, но был. А если так, - торопиться не следует. Тем более, что Катерину я Серым отдавать не собирался, да и Дракону, при всей моей к нему нелюбви, гадить тоже не стоило. Вспыльчивый Ящер ведь и обидеться мог, а во что его обида может вылиться, я догадывался.
Стоило только в моей голове кристаллизоваться такой мысли, как тональность голосов резко поменялась. Из их хора выделился один, и, надо сказать, вполне мелодичный и весьма приятный. Одновременно, прямо из плотного воздуха передо мной, соткался человеческий силуэт, на глазах обрастая плотью. Еще через секунду я с немалым удивлением касался руки обнаженной девушки, будто созданной по образцу моих эротико-каннибальских фантазий.
Безупречный овал в меру загорелого лица, усыпанного веснушками, огромные раскосые глаза небесно-синего оттенка, полные чувственные губы, слегка тронутые насмешливой улыбкой, золотая коса в руку толщиной до пояса. То, что гражданочка имела выше и ниже пояса, тоже вполне соответствовало моим представлениям об идеале женской привлекательности.
Я ощущал теплую шелковистость кожи, чувствовал легкий, но вполне ощутимый запах желания, источаемый плотью, и даже слышал пульс и шум бегущей по жилам женщины крови. Только желтое свечение на месте зрачков и то, что ступни моей собеседницы совсем не утопали в мягком болотном мху, выдавали ее происхождение.
Со мной говорила одушевленная иллюзия, причем явно сработанная по результатам подробного изучения тайников моего бессознательного. Совсем недавно по этим самым тайникам основательно прошлась Златовласка. После ее «бульдозерного секса» все происходящее сейчас выглядело бледновато. Но, даже памятуя уроки упырицы, удержать рванувшееся на свободу либидо было непросто.
Будто уловив мое смущение Русалка (про себя я решил называть ее так) отступила на шаг назад, грациозно опустилась на полусгнивший ствол упавшего дерева, и, озорно улыбнувшись, сделала жест рукой, предлагая присесть рядом. – Здравствуй, добрый молодец. Заряна я, Велесова дочь, и буду тебе сестрой, коль с нами сговоришься. А если сердцу люб придешься, может и сосватают! Да что нам на будь загадывать, сейчас жить надо. Ты лучше скажи, тебя как звать-величать?! – Еще одна ослепительная улыбка в мою сторону, и я невольно сделал шаг к поросшему мягким зеленым мхом и такому удобному на вид бревну.
Русалка определенно имела не только модельные данные, но и склонность к нездоровой патетике. Интересно, откуда Серые набрались псевдославянского лексикона, у меня или у кого из утопших в их болоте «горе-грибников»? Я расслабился и решил отвечать в том же псевдорусском стиле, даже послушно рядом присел, но все-таки предпочел сохранять почтительную дистанцию. - Здравствуй и ты, Краса-девица! Хорошо говоришь, уста у тебя медовые, да только не пара я тебе. Шибко возраст у нас разный, да и вообще: – Шмар Болотных я не трахаю, даже таких очаровательных, как ты!
После таких слов обычно со стороны дамы следует пощечина, и я не стал ее ждать. А просто засадил Заряне в брюхо обсидиановый нож и, не без удовольствия, распорол ее совершенное тело от пупа до самого горла. Надо сказать, что обсидиан с серебром прекрасное средство для рассеяния накаченных эктоплазмой призраков. От Русалки должна была, по идее, остаться только хлюпающая лужа быстроиспаряющейся слизи. Не тут-то было. Нож, вопреки ожиданиям, встретил вполне ощутимое сопротивление.
Рассекаемые ткани рвались с хрустом, запах крови и кишечного содержимого был так силен, что кружил голову. Кровь из аорты ударила мне в лицо соленой и горячей струей, мигом залив с ног до головы, вывалившиеся в болотный мох кишки придали картине совсем сюрреалистичный вид, но почему-то мне не верилось до конца в его реальность. Действо, происходящее на поляне, слишком напоминало сон, чтоб быть правдой.
Через секунду мои подозрения оправдались. Сохраняя на безупречном лице всю ту же ироничную улыбку, Заряна махнула рукой у меня перед глазами, на мгновение вызвав у меня расфокусировку зрения. Когда я, сморгнув пару раз, восстановил фокус, ее тело приобрело прежний безупречный вид, а от крови и внутренностей не осталось и следа.
Сука конечно, но хороша. Будто успокоенное содеянным, мое либидо улеглось навзничь, и, недовольно прошипев что-то обидное на прощанье, уползло в свою нору, где-то в основании позвоночника. - Совсем как я в молодости. Такой же горячий и скорый на руку. Мы ведь подобны, Платон, и ты уже догадываешься об этом, правда?! – Голубоглазая Болотная Шмара (видите какой я богатый на ласковые прозвища для девушек!) видела меня насквозь.
Я и вправду чувствовал себя рядом с ней, как с сестрой, которую не видел много лет, и вот, наконец, встретил. Как по идее должен был бы чувствовать себя рядом с Марго. То есть, без постоянного желания заняться разнузданным сексом.
Заряна придвинулась ближе и положила свою маленькую узкую ладошку мне на колено. Рука ее была очень горячей и почти невесомой. Я как то сразу успокоился и сама мысль о том, что еще недавно мне хотелось размазать Русалку в грязь, казалась странной.
Может и зря успокоился. То, что произошло дальше, заставило меня еще раз убедиться в правильности главного правила Доктора Головина: - Не доверять женщинам никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах. Первое, что заставило меня насторожиться, было внезапное изменение выражения лица Заряны. Она будто заметила что-то за моим плечом, и, судя по ее округлившимся глазам, это было неожиданностью даже для нее.
Я потерял драгоценное время, мучительно раздумывая, не пытаются ли меня подловить на старом трюке: - «ой, чегой-то у тебя за спиной». И начал разворачивать корпус, только услышав хлопки пистолетных выстрелов. Огонь неизвестный стрелок вел по нам, и, судя по тому, что первые три пули ушли в молоко, излишним профессионализмом он не страдал. Впрочем, везенье не продолжалось слишком долго. Оружие отличалось хорошей скорострельностью, а дистанция стрельбы была небольшой. Фактически по нам стреляли в упор из автоматического пистолета.
Первой пришлось пострадать Заряне: - ее прекрасное тело буквально расцвело кровавыми цветами, придавшими русалке совсем уж экзотический вид. Хотя я отнюдь не был уверен, что она чувствует боль, смотреть на такое надругательство над красотой было неприятно. А спустя мгновение свою дозу «наслаждений» получил и я. Резкий толчок в правую лопатку закончил мой разворот и совпал с опознанием стрелка. Даже взрыв боли, огненным шаром растекающейся по развороченному разрывной пулей плечу, не смог снизить степень моего изумления.
Грациозными скачками перепрыгивая с кочки на кочку к нам стремительно приближалась Катерина. Черный кожаный плащ, распахивающийся при каждом прыжке, сделал ее похожей на гигантскую ворону. В руках амазонки дымился полностью разряженный Глок, но отсутствие боезапаса ничуть не мешало ей упорно жать на курок.
По выражению предельной сосредоточенности на Катюхином лице можно было понять, - моя подруга находилась в каком-то подобии боевого транса и воспринимает мир несколько искаженно. Пожалуй, сейчас это была не ворона, а настоящий ангел.
Первоначальная догадка о природе моей подруги оказалась верной. Катерина и вправду была ангелом. Ангелом смерти. Как такая простая мысль не пришла в мою голову раньше, ведь все доказательства были предоставлены. С самого начала нашего знакомства прекрасная амазонка несла мне погибель. Больше того, об этом прямым текстом говорил Кеша, и все одно дошло только сейчас.