Нечто, что могло изменить уже казалось бы предопределенную жизнь модели-баронессы-разведенки с мильонами. И, главное, способное реализовать ее самые потаенные мечты о Настоящем, Королевском Величии.
Сегодня это неизвестное, пугающее до дрожи под коленями, запретное знание само пришло за ней, выбрав посредником ничтожного человечишку Томми Карлссона. Наташа чувствовала, что время ее триумфа пришло, и, если она из страха или нерешительности упустит свой шанс, другого не будет.
Сейчас или никогда. Наталья Подводная войдет в число реальных хозяев мира. Пускай за это придется заплатить "страшную цену", оно того стоило. - Я поверила и сразу приняла приглашение. Мой мастер говорил, что я была идеальным кандидатом, какие встречаются не чаще раза в столетие. Люди с Гордыней такого масштаба всегда были большой редкостью.
А я, в дополнение к этой "основной добродетели Тьмы", обладала подходящими внешними данными и умудрилась сохранить девственность. Последний факт, как ни странно, оказался для преобразования в суккуба принципиальным. Так что приняли меня Гоимы с распростертыми объятиями и не стали годами томить в ожидании, как многих других.
Лучшего варианта для "вербовки" и придумать нельзя было. Меня не пришлось насиловать, соблазнять или обманывать, готовность продать душу в обмен на Силу и Безусловную Власть была уже встроена в меня всей моей предыдущей жизнью. И логично эту жизнь завершила. - Последние слова вампирша произнесла с такой болью в голосе, что даже мне стало не по себе, а из угла, где приютилась Катюха, послышалось тихое всхлипывание.
Наг, тяжело вздохнув, поднялся из-за стола и властным жестом прервал повествование. - Хватит, Наташенька. Любознательному Платону наверняка подробностей хочется. Как обращали, больно, приятно тебе было, и так далее... Кеша повернулся ко мне. - Как суккубой стать, знать, поди, хочешь, Дракончик? Не боись, тебе это уже не грозит! А вот твоей подруге по секрету сообщу. Наг сложил губы бантиком, и, придав лицу умилительное выражение, мелодично пропел: - ОЙ, что это?! ОЙ, кто это?! ОЙ, чем это?! ОЙ, за чем это?! – ОЙ-ей-ей, приятно-то как!
Все действо исполнялось Кешей с такими неприличными жестами, ужимками и пантомимой, что атмосфера за столом невольно разрядилась. Даже взгрустнувшая было Екатерина, заулыбалась и налилась несвойственным ей ныне румянцем.
Вампирша Наталья так та и вовсе разразилась взрывом заливистого смеха. После чего не приминула добавить: - Ну, в общем, если не смущать молодежь, некоторыми особо пикантными подробностями, все было именно так, как Вы нам показали, многоуважаемый Иннокентий Леонидович. Трансформа плотского тела идет по пяти стадиям, соответствующим стихийным элементам.
Дух-одержатель, вначале почти незаметный, растет, постоянно подпитываясь похотью и гордыней и, в итоге, выталкивает "душу-хозяйку" из тела, как кукушонок птенца-конкурента из родительского гнезда. Последующее падение души в Лунный Ад, сопровождается переживаемым телом возрастающим блаженством-болью. Все так. Добавить к вашим словам особо нечего.
Но дальше то, что мне делать, а?! Мне, Наталье, восставшей из Ада, предстоит неизбежно упасть туда вновь. Моя хозяйка уже близко. Я чувствую ее скорое возвращение! Лицо Наташи исказилось, на мгновение приобрело присущий прежней Златовласке хищный оскал. В расширившихся зрачках, обращенных прямо ко мне, заблистали всполохи холодного серебристого пламени. Будто через них выглянула на поверхность до того скрытая и очень, очень злая на меня лично сущность.
Я сосредоточился и расслабил мышцы, готовясь атаковать возвратившуюся тварь, до того как она меня оседлает. Привычная багровая мгла затопила поле зрения жаркой волной неожиданно быстро. Раньше "боевая трансформация" занимала у меня заметно больше времени.
Сердце бешено колотилось, вскипающая кровь раскаленной лавой неслась по сосудам. Каждый пульсовой удар отдавался в голове колокольным набатом: - Бум-бум, Бум-убей, Бум-Бум-Бум—Убей ВСЕХ!!!!!! Отрезвляющий ледяной душ вернул меня к более или менее ясному восприятию мира. Катерина под бдительным руководством Иннокентия Леонидовича, заботливо придерживающего меня за шиворот, повторяла уже знакомые по вчерашнему утру "водные процедуры".
Наташа, напрочь утратившая вампирский оскал, сжавшись в калачик, забилась в кресло на противоположном конце избы. Сам же Кеша, несмотря на выражение заботы на лице, крепко держал в свободной руке свою любимую кочергу-успокоитель.
Убедившись, что я очнулся, Наг положил кочергу на свое законное место, - в углу за русской печью, и многозначительно глянул в мою сторону. Поймал глазами мой взгляд, одобрительно кивнул, повернулся к Наталье, продолжавшей оккупировать дальний угол избы, что-то быстро сказал ей и еще быстрее вытолкал девушку на улицу. На последок еще раз оглянулся, погрозил мне пальцем и вышел следом.
Мне стало не по себе при мысли, как быстро я стал терять контроль над собой. Похоже, Серые Демоны не солгали, и от превращения в чудовище меня отделяет один шаг. Не радовало и поведение Катерины. Что-то ее не на шутку встревожило. Катя несколько раз стремительно прошлась по комнате, будто не зная, к чему приложить руки. Ей явно хотелось со мной заговорить, но по какой-то неясной причине она не решалась этого сделать.
"По какой-то непонятной причине!"- да я идиот! После того, что она узнала сегодня, подслушав нас с Заряной, у девушки есть все основания опасаться вспышек гнева с моей стороны. Я очень медленно выпрямился, и еще осторожнее поднялся с мокрого дивана. Холодная вода, которой меня с избытком смочили, уже согрелась, а местами и высохла.
Одежда вовсю парила под воздействием упорно не желающего остывать тела, создавая полную видимость того, что я дымлю как вытащенная из костра головня. Короче, тот еще видок. Не удивительно, что Катя не знает, что со мной делать. Спасибо, деру не дала, вслед за Наташкой.
Однако, расслабленность лица и плавность перемещений возымела действие и несколько успокоила опасения Катерины. Девушка наконец прекратила маятникообразное движение по комнате и решительно опустилась на стул напротив меня.
Некоторое время мы молчали, потом мне надоело и я тихонько прошептал не поднимая глаз: - Ну, так и будем в молчанку играть или скажешь что? - В ответ Катя вопреки обыкновению не разразилась словесным поносом, а, внимательно поглядев мне в глаза, коротко спросила: - Платон, скажи мне, прямо сейчас. Ты - это ты?! - Я это я, только слегка прихреневший. Дракон пока спит, а Платон себя полностью контролирует. Чем тебе это доказать? Увы, - не знаю! - Я грустно улыбнулся, и поднял руки ладонями к девушке, демонстрируя свою беспомощность в сложившейся ситуации. Как ни странно, этого оказалось достаточно, чтобы успокоить ее подозрения.
Катя как-то очень бережно взяла мои ладони в свои, поднесла их к лицу и ласково поцеловала. Вот так, одну за другой. В ее движениях было столько простоты и нежности, что я на мгновение впал в ступор, совершенно растерявшись. - Давно хотела это сделать. - Она откинулась на спинку стула и прибрала рукой непокорные пряди со лба. - Я на самом деле тебе благодарна, Платон. Ты за два дня стал мне ближе всех, включая родного отца.
И мне очень жаль, что у нас с тобой нет времени ни для дружбы, ни для чего-то большего. Пойми, я просто испугалась. Дуреха, конечно, но основания у меня были. Вы с Наташкой зверем лютым друг на друга вылупились, глаза у обоих огнем горят. У тебя багровым, у нее - жидким серебром отливают. Тут еще Кеша, как подскочит, как заорет не своим голосом, что-то вроде: - "Геть на место".
Я и не подозревала, что Иннокентий Леонидович так голос повышать может. Вроде и не очень громко, а внутри все узлом завязалось, как будто умру сейчас же. Но сработало. Наталья, та так сразу притухла и с лица спала, а ты еще кипятился, Кеша еле тебя удержал. Хорошо ведро с водой рядом стояло. Никогда не видела тебя ТАКИМ, даже когда ты дрался. И, твои руки, они изменились на моих глазах! Пальцы на какое-то время стали когтями.
Я струсила, как никогда в жизни. Да, когда ты умирал у меня на руках, было страшно. Когда с пеной на губах на дядю Кешу кидался, когда ночью одна в подполе сидела, вы с ним на кладбище за Яцеком, а у меня над головой настоящяя битва, - еще страшнее. На болоте у Служителей Кармы, - то же не сахар. Но такого ужаса у меня еще не было!