— Что? – да, здесь был настоящий бардак, как и во всем доме, но он ей так нравился, потому что в нем она видела своего премьер-министра, безнадежно служащего во благо своей страны.
— Здесь очень уютно. – Виктория засмеялась и прижала его к себе, целуя вновь, в то время как её пальчики потянулись к его рубашке, чтобы развязать ворот, а затем и вовсе его обнажить. Она делала это все медленно и с неподдельной радостью, будто раскрывала самый долгожданный на свете подарок.
Когда она сняла с него рубашку, то аккуратно бросила её в сторону и затаила дыхание, рассматривая его – для неё это было впервые видеть обнаженный торс мужчины, что она совершенно не знала как поступить.
— Виктория… – он взял её ладони и поцеловал их, внимательно смотря ей в глаза.
— Вы понимаете, чем грозит наша связь? Вы ведь Королева, Ваш брак с принцем будет требовать консуммации. – в комнате освещение исходило лишь от света луны, который проникал внутрь из огромных окон, а потому их глаза сияли ещё ярче, чем обычно. Опустив свой взгляд вниз, она аккуратно сняла свой жилет и бросила его рядом с кроватью.
— А ещё я женщина, которая хочет провести ночь с тем мужчиной, которому принадлежит её сердце. И поверьте, ей прекрасно известно обо всем этом, но она прекрасно с этим справится, Уильям. – она села на край кровати и позволила себе коснуться его груди своими ладонями, отчего мурашки пробежались по его телу. Столь сильный мужчина становился настоящим мальчишкой со своей маленькой Королевой.
Он стал аккуратно доставать из её волос заколки в виде цветов, украшенные бриллиантами, а затем и её колье с сережками, аккуратно убирая их в сторону.
— И как Вы носите все это? – они оба засмеялись и слились в чувственном поцелуе, обнимая друг друга. Он аккуратно приобнял её за талию и уложил чуть выше на кровати, и нависнув над ней. Их взоры вновь пересеклись, и они вновь оказались в омуте чувств друг к другу. Уильям стал аккуратно развязывать на ней корсет, замечая, как с каждым его движением ей становилось все легче и легче дышать, он освобождал её из этого ужасного плена моды. Когда ему это удалось, он стал целовать её шею, отчего она каждый раз затаивала дыхание и он чувствовал пульсацию, что пробивалась сквозь её тонкую кожу и давала ему ясно понять, как себя чувствует её сердце.
Ему не хотелось торопиться и пугать её, однако этой боли нельзя было избежать, потому его задачей было сделать эту ночь максимально приятной для неё. Её удовольствие – самое важное для него.
Опускаясь ниже по её телу, он не прекращал покрывать её тело поцелуями, освобождая от последних элементов белья, а затем, выпрямившись, взглянул на свою госпожу, владелицу его сердца, которая была так чертовски соблазнительна и прекрасна – полностью обнаженная, лежащая перед ним, в какой-то степени стесняющаяся собственного тела, а пряди её чудных шелковых волос слегка прикрывали её лицо. Она будто боялась взглянуть на него, увидеть обнаженным мужчину своей мечты. Но, в этом не было ничего постыдного, наоборот, физическая обнажённость друг друга раскрывала новые грани любви.
— Виктория… – он снял с себя последние остатки одежды и прилёг рядом с ней, целуя нежно в шею, отчего она улыбнулась.
— Посмотрите на меня, прошу. – она развернула своё личико к нему, и он аккуратно коснулся её щеки своей ладонью.
— Одно Ваше слово и я остановлюсь. – она тут же испуганно отрицательно помотала головой, смотря на него внимательно, обхватив его лицо своими маленькими ладонями.
— Я не боюсь, Уильям, все хорошо. – она нежно поцеловала его в губы, а затем издала стон, ощутив его руку между своих ног. Это было столь приятным и новым ощущением, что она совершенно не знала, как себя вести.
— Тш.. – он приподнялся над ней и оперился на собственные локти, дабы не придавить её хрупкое тело собой, а затем опустился ниже, между её ног, покрывая изнутри её бёдра своими вкладными поцелуями.
— Тело все подскажет. – улыбнувшись, он стал доставлять ей удовольствие, стараясь быть максимально нежным и аккуратным с ней. Для Виктории все это было настолько ново, эти ощущения внутри неё, что окутывали её полностью, заставляли расплываться в собственных мыслях, и вдруг она поняла, что её сознание совершенно не работает, сейчас ей управляло другое чувство – желание, то, что это было взаимным – сводило её с ума. Её стоны, что наполнили эту комнату, были самой лучшей наградой для него, а когда она, в порыве страсти, произнесла его имя, то Уильям понял, что настал тот самый момент, когда его возлюбленная готова.
— Сосредоточитесь на дыхании. – он поцеловал её в уголок губ, что заставило её улыбнуться. Вдох. Боль пронзила все её тело, отчего она непроизвольно вскрикнула, вцепившись своими пальчиками в его плечи, даже поцарапав их до крови, а затем из её уст донеся тянущийся и протяжный стон, который оглушил мужчину. На мгновение все тело онемело, а она приоткрыла свои глаза, облизывая пересохшие от нехватки воздуха губы. Он застыл, ждал, пока ей станет хоть немного легче, за что она была ему очень благодарна, ведь чувствовала, как сильно он жаждет её. Кажется, сердце замерло, а мир взорвался на бесконечное множество блестящих частиц.
— Я люблю тебя, Уильям. – выдох, она впервые обратилась к нему именно так, словно они были обычными людьми, и это было так ценно для неё.
— Я люблю тебя, Виктория. – в её зажмуренных глазах стояли слезы, но услышанные слова заставили улыбке отразиться на её устах. Раскрывала глаза, из её леденящих глаз полились слёзы, но они были наполнены счастьем, после чего она сама потянулась к нему за поцелуем, и, более того, её бёдра задвигались ему навстречу, ей хотелось продолжения. Уильям не отводил с неё своих глаз, поглаживая бледную кожу её плеч, поражаясь её храбрости и силе.
Вдох-выдох. Она так отчаянно пыталась убедить его, что ей не больно, но он то видел, какая она очаровательная лгунья. Ему было важнее доставить ей удовольствие, ведь, для мужчин этот процесс был защищён эволюцией, что устойчиво закрепилось в жизни, без их удовольствия не было бы продолжения рода, но вот удовольствие женщины – вот она, та тонкая наука и грань, отличающая настоящую любовь от других чувств. Когда любишь – желаешь удовольствие партнера, свои ощущения отходят на другой план.
Его синяя спальня, которая слишком много лет была пристанищем для его одиночества, в эту ночь наполнилась краткими, протяжными, рваными, нескончаемыми стонами и двумя самыми важными именами. Они достигли удовольствия вместе, что связало отныне не только их души и ума, но и теперь тела навечно. Он прилёг рядом с ней, крепко обнимая и прижимая к себе, а юная Виктория легла на бок, прижимаясь к нему, её стеснение ушло уже давным давно, наоборот, их обнажённость была ей приятна, поскольку позволяла чувствовать себе более тонко. Она рисовала их инициалы на его груди, не прекращая улыбаться, а он наблюдал за ней, ощущая, как собственные уста сами покрыты улыбкой.
— Спасибо… – наконец произнесла Виктория и посмотрела ему в глаза, ведь она была благодарна ему за то, что случилось между ними в этой спальне, он раскрыл для неё совершенно иное восприятие жизни. И как же до этого она жила без этого? Даже представить было трудно. Однако, именно ей он был благодарен – после смерти своей жены у него не было других женщин, в этом плане он совершенно потерял к ним интерес, но она все перевернула верх головой. Уильям поцеловал её ладонь и отстранился, поднимаясь с кровати и отправляясь к шкафу в другой части комнаты, а она наблюдала за ним и хихикала. Он был словно Аполлон, многие юноши не могли похвастаться такой физической формой как он. Он слышал её хихиканье, ему это льстило, а как мы выяснили, мужчины падки на лесть, и он в том числе. Уильям вернулся в постель и присел на кровать, отчего и она последовала его примеру. Виктория также была обнажена, её длинные волосы прикрывали её маленькие груди. В свете луны она заметила, как пострадало его тело – она оставила много отметин и царапин, а вот ему понадобилось не мало выдержки, чтобы не остановить ничего подобного на ней, иначе бы это был конец всему.