Мысли ослушаться у Гарри почему-то не возникло.
— Значит, Поттер… — задумчиво произнес Блэк, загородив на потемневшем от времени холсте какого-то дремлющего старика. — Вашего отца я помню. Мать тоже.
Гарри почтительно молчал.
— Вы на них мало похожи, — заключил наконец бывший директор. — Не внешне, нет, лицо, глаза — это мелочи. У вас совсем другой характер. И, я бы сказал, имеется здоровый житейский прагматизм, чего у них, к сожалению, не было… Сознайтесь: проделка с банком — ваших рук дело?
— А откуда мне знать, что вы немедленно не расскажете обо всем Дамблдору? — решился Гарри.
— Я не одобряю его методов, — мрачно сказал тот. — А кроме того, напоминаю, вы мне родня, и не такая уж дальняя. И вы крестник моего непутевого потомка, дементоры его заешь!..
— Насколько я понимаю, именно этим они сейчас и занимаются, — еще более мрачно пошутил Поттер. — В этом… как его… Азкабане, вот.
Блэк переменился в лице.
— Позор! — прошептал он. — Наследники древнейшего и благороднейшего рода… Один пропал, другой в Азкабане, кузина его там же, другая — замужем за магглом, третья… ну, хоть третьей повезло.
— А кто третья? — живо спросил Гарри.
— Нарцисса Малфой, — хмыкнул портрет. — Удивлены?
— Ага! Это выходит, мы с младшим Малфоем тоже родня? Пусть даже и не ближняя?
— Да мы тут все родственники, молодой человек, — ворчливо сказал Блэк. — Разве что Принцы мало с кем роднились, ну так и что от них осталось?
— Что?
— Ваш обожаемый профессор, вот что, — фыркнул тот.
— Погодите, но он же Снейп!
— По матери — Принц.
— А-а-а… — вспомнил Гарри. — Точно. Он говорил, что его мать была волшебницей. Выходит…
— Такую семью погубили! — тяжело вздохнул Блэк и вдруг посмотрел сурово: — Вы тоже последний из рода, Поттер. Мать вашу я в расчет не беру, она магглорожденная, а вот отец… Вы поняли меня?
— В грязь лицом не ударю, не беспокойтесь, — прищурился Гарри. — Хм, а Лавгуд — достойная семья?
— Вполне. Что, уже подбираете невесту?
— Не подбираю, а выбираю, — поправил Гарри. — Разве плохо? К тому времени, когда она окончит школу, я уже встану на ноги, можно будет и пожениться. Думаю, она возражать не будет, ее отец тем более.
— Берите лучше Уизли, — ядовито сказал портрет. — Кровь чистейшая. И тоже нам родня.
— Ага, со всей семейкой впридачу? Какая свадьба без драки, да? Увольте!
— Ну-ну… — усмехнулся Блэк. — Удачи на этом поприще. Вот только…
— Да, сэр?
— У Блэков тоже не осталось наследников. Замужние женщины вообще не в счет, а последний мужчина сидит в Азкабане.
— Сэр, я так понял, его за что-то серьезное посадили…
— Мальчик, я краем уха слышал, что его посадили даже без суда! Так что сделай старику одолжение, выясни, что случилось на самом деле, и почему в камеру угодил именно этот кретин!
— Хорошо, — подумав, кивнул Гарри. — Я постараюсь, порасспрашиваю. Правда, если профессор даст мне по голове чем-то тяжелым, виноваты будете вы. Хотя с вами-то ничего не сделаешь! Ну а так… Если дело нечисто, то я почитаю делом чести вытащить крестного на свободу, каким бы долбоклюем он ни был.
— Слова не мальчика, но мужа, — фыркнул Блэк и исчез.
«Да-а… — подумал Гарри, потерев лоб. — Вот мне только расследования сейчас и не хватало!»
«Здравствуй, любитель яблок!
Ты меня не знаешь. Дальше много-много пустого места, но ты в курсе, что с ним делать. Ответ отдай маме.»
Получив это послание, написанное фиолетовыми чернилами, Терри быстро сложил два и два, вспомнил их с Гарри увлечение проявителями, с третьей попытки подобрал, наконец, нужный и смог прочесть послание.
«Привет, яблоневая плодожорка!
Мне запретили вести переписку. Ну, мы это с тобой предполагали, как ты помнишь. Придется извращаться…
В этот раз письмо тебе отправила Луна, но постоянно просить ее об этом я не могу — отследят, знают же, что мы с ней парочка. Так что она будет писать отцу, тот — твоей маме, а дальше уж разберемся. Я на всякий случай буду поступать, как в этот раз, только с разными чернилами, учти.
Директор не сумел запустить загребущие ручонки в мой сейф и обозлился. Сам-знаешь-кто тоже ходит мрачнее тучи и вчера швырнул в меня пробиркой, спасибо, пустой. Видимо, ему тоже хвоста накрутили, но за что, в толк не возьму.
Еще со мной вышел на связь один из бывших директоров, помнишь, я рассказывал, вредный такой, с портрета? Он мой родственник, как и мой крестный. А крестный сидит давно и прочно. Я сейчас пытаюсь выяснить, за что ж его так законопатили, причем без суда и следствия, потому что сдуру пообещал старику вытащить единственного наследника. Ну, если тот невиновен, конечно. (Кстати, вышло, что с Павлинышем мы тоже родня! Вот умора!) В общем, весело у меня тут…