— А ты не знаешь, можно ли это убрать? — наугад спросил Гарри.
— Мож-ш-шно, — ответила она. — Но это будет больно… или с-с-с-мертельно…
— Полагаю, не больнее Круциатуса, — холодно сказал Снейп, опуская рукав. — Если иного выхода не будет, придется прибегнуть к твоим услугам, уважаемая Шен.
— Вс-с-сегда пож-жалуйс-с-ста, — свистнула та, свиваясь кольцами на шее хозяина.
— Кстати о Круциатусе, сэр, — сказал Гарри. — Авада меня не взяла. Но мне бы хотелось знать, как действуют остальные непростительные!
— Вы сдурели, Поттер?! — с профессора слетели последние остатки хмеля.
— Нет. Если я буду знать, каково это, я смогу хоть попытаться сопротивляться. Ну или хотя бы пойму, что это было, — серьезно ответил тот. — Наложите на меня Империо!
— Меня за это уволят.
— А я никому не скажу! И вот, — Гарри вытащил нелегальную палочку. — Я вам так и не вернул. У меня с ней почти ничего не выходит, но вам-то, наверно, по силам будет?..
— Ладно… — Тот потер переносицу. — Только змею уберите и попросите не бросаться на меня.
— Шен, ползи в кресло и смотри внимательно, запоминай, — велел Поттер. — Я готов, сэр!
— Ну что ж… Imperio! Встаньте и подойдите ко мне, Поттер!
Тот встал и подошел.
— Ну а теперь… спойте что-нибудь.
— Вы точно этого хотите, сэр? — с опаской спросил Гарри. — У меня ни слуха, ни голоса…
— Imperio! Пойте, Поттер!
— Сами напросились…
Тот встал поудобнее, вдохнул поглубже и завел «Правь, Британия, морями…»
На втором куплете Снейп зажал уши и отменил действие заклинания.
— У вас правда нет ни слуха, ни голоса, — сказал он. — Вернее так: голос есть. Но лучше бы не было.
— Так я же предупредил, — пожал тот плечами. — Я когда в школьный хор пробовался, меня оттуда пинками выгнали! Так это и был Империус? Я чего-то не почувствовал.
— А… почему вы послушались, Поттер? — поперхнулся профессор.
— Да по приколу. Встать и подойти несложно, спеть тоже. А вот если б вы попросили сплясать, тут уж простите, я бы вас нафиг послал!
— Дивно.
— Да! Аваду повторять не будем? Давайте Круциатус!
— Нет.
— Да!
— Я сказал, нет.
— Сэр! Ну хоть чтоб я знал, к чему готовиться, если вдруг что! Вы несильно!
— Сядьте, Поттер, — сквозь зубы произнес Снейп. — Чтобы не расшиблись, если вдруг что, как вы выражаетесь.
— Шен, кыш с кресла! И не лезь! — тот удобно устроился на мягком сидении.
— Crucio!
Профессор едва обозначил касание, но Поттера выгнуло и затрясло. Он поспешно прекратил воздействие.
— Круто! — сказал Гарри, едва открыв глаза. — Я как-то в детстве за оголенный провод схватился, вот такие же ощущения, только тогда не было больно. М-да, а если во всю силу, мало не покажется…
— Вот именно, — нахохлившись, произнес тот, встретил недоуменный взгляд и пояснил: — Лорд любил пытать людей именно так. Ну а ваша новая тетушка достигла в этом искусстве небывалых высот, имейте в виду. Лонгботтомы тому примером.
— Вам тоже перепадало, сэр? — с неожиданным сочувствием спросил Поттер.
— Реже, чем остальным. Я все-таки зельевар, а хорошие зельевары на дороге не валяются.
— И шпионы тоже, — подытожил Гарри. — Сэр, хватит о гадостях, вы мне обещали объяснить, почему то зелье нельзя готовить днем…
16
— Мне не нравится эта затея, — пробормотал Сириус. — Я не хочу…
— Надо, — твердо сказал Гарри, крепко держа его под локоть, чтобы никуда не сдернул. Рядом тосковал Снейп и нервничали Нарцисса Малфой с сыном.
Отпускать мальчиков из школы, дескать, до каникул подождут, директор не желал до последнего. В смысле, до тех пор, пока Сириус Блэк не пообещал искусать Малфоя-старшего, а тот не дал пинка министру. Ну, не только пинка, денег тоже, но какое это имело значение?
— Как она, сэр? — спросил Гарри дежурного целителя.
— Скверно, молодой человек, — развел тот руками. — А чего вы хотели после стольких лет в Азкабане? Вот этот юноша, — покосился он на Сириуса, — восстановился быстро, но у него и условия содержания были куда как лучше! Да вы пройдите, взгляните, это не возбраняется.
Два аврора у входа в палату наморщили было лбы, но тут же опознали визитеров и расслабились.
Беллатрикс Лестрейндж не стали стричь под ноль, как Сириуса, просто укоротили ее гриву, расчесали и тщательно отмыли. Правда, лучше выглядеть она от этого не стала.
— Она не понимает, где находится, — бубнил целитель. — То плачет, то начинает бросаться на служителей. И никому не отдает эту мантию, не знаю, где она ее взяла!