— Я в курсе. Но по мне так что из-под грузовика вытолкнуть, что под Аваду кинуться — разницы никакой, — пожал тот плечами. — Я им крайне благодарен за то, что остался жив, хотел бы побывать на их могиле, но бить себя коленом в грудь и причитать вряд ли стану. Хотя скупую мужскую слезу пустить могу, — добавил он великодушно.
К чему ведет Люпин, было ясно, как божий день. Раз родители погибли, спасая сына от злодея, сын обязан отомстить. «Не мытьем, так катаньем, господин директор? — мрачно подумал Поттер. — А вот выкусите!»
Самое удивительное, что он ни капельки не привирал. Конечно, хотелось, чтобы родители были живы, рядом, но если ты их и не помнишь, зачем растравлять душевные раны? Тем более, есть дяди, тети, друзья… А на фотографиях, которые он видел, были просто молодые люди, Гарри никак не мог представить их в роли своих отца и матери. Крестный — другое дело, он живой, из плоти и крови, со своими заморочками и тараканами в голове, невыдержанный, но по-своему добрый, с ним оказалось не так уж сложно ужиться. А тех-то давно нет, поди представь, какими они оказались бы теперь! Словом, это была сложная философская проблема, а такие проблемы Поттер обычно посылал Запретным лесом.
— Я не думал, что ты вырастешь настолько черствым мальчиком, Гарри, — сказал наконец Люпин.
— Я не черствый, сэр, я прагматичный. — Поттер посмотрел на лицо преподавателя и предупредил: — Я еще много длинных слов знаю. И понимаю, что они означают.
— Не сомневаюсь… — профессор потряс головой и снова грустно взглянул на Гарри. — Надо же, лицо отца, глаза матери, а чей характер, не поймешь…
— Думаю, кого-то из старшего поколения, — небрежно ответил тот. — Скорее всего, это блэковская кровь. Тетушка Белла говорит, что я ей напоминаю кого-то, деда или прапрадеда, забыл имя, вот стыдобища!
— Тетушка… Белла? Ее же Петунией зовут!
— Да нет, Петуния Дурсль — это тетя Туни, которая меня вырастила, а тетушка Белла — это миссис Лестрейндж, — терпеливо пояснил Гарри. — Вам что, директор не сказал?
— Про Сириуса сказал, а про нее… нет… — Казалось, профессора вот-вот хватит сердечный приступ. — Но как…
— Долгая история. Кстати, а чего вы в гости не заглянули, если знали про Сириуса? — коварно спросил Поттер.
— Ну… как-то… Готовился к учебному году, — выкрутился Люпин.
— Так долго?! О том, что крестного выпустили, все газеты трубили еще когда!
— Да я не читаю газет, Гарри, — вымученно улыбнулся тот. — Не до того.
— Понимаю, — сказал Поттер. — Бывает. Но вы все же заходите, я летом обычно гощу у крестного пару недель. Только предупредите заранее, он все доступы в дом перекрыл. Туда только я могу войти и тетушка Белла.
— А, да, я… — Люпин осекся, и Гарри понял, что тот в курсе незадачи со штабом Ордена. — А что это на него нашло, не знаешь, случайно?
— Случайно знаю. У него синдром с каким-то замысловатым названием. Ну, привык к одиночеству, скоплений народа не переносит. Меня и кузину свою еще выдерживает, а так… Представляете, хочется человеку побыть одному, а тут толпа Уизли заваливается! Я бы сам озверел!
— Отчего ты так не любишь Уизли? — нахмурился профессор.
— А чего их любить? — развел руками Гарри. — Шумные, бестолковые, лезут во все. Близнецы вот ничего, хотя их шуточки… Старших братьев не знаю, ничего сказать не могу. А младшему я уже не раз пятак начистил…
— Ты общаешься со слизеринцами, — снова забросил удочку Люпин.
— Да, они в большинстве своем умные, приятно поговорить, — кивнул Поттер и сладко улыбнулся. Потом выудил из сумки очередной лимон. — Вы не против, сэр? Спасибо.
— А подруга у тебя с Рэйвенкло…
— Тоже башковитая, — сказал Гарри с полным ртом. — Люблю, знаете ли, умных, слабость у меня такая… И на моем факультете хорошие ребята есть.
— А…
— Нет. Никакого Гриффиндора, — отрезал Поттер. — Никакой Грейнджер. Я от ее проповедей начинаю выть на луну и бросаться на ни в чем не повинных людей.
«Показалось или правда дернулся?»
— Ну как знаешь, — тяжело вздохнул Люпин. — А зря.
Тот пожал плечами.
— Гарри, оценки у тебя стали еще хуже, чем прежде, — продолжил профессор.
— Сэр, вы не мой декан и не директор, уж извините за дерзость, — сказал Поттер уже откровенно хамским тоном. Ему надоело прикидываться. — Что вам до моих оценок?
— Ну… я полагал, что мог бы тебе помочь по праву друга твоего отца, — смешался тот.
— Угу, по праву друга моего отца вы меня увидели в поезде первый раз за… сколько там лет-то прошло?