Мишель Фейбер Вид из окна
Вид из окна Жанетт был, если правду сказать, дерьмовый.
За окном лежал Южный Расборо. Северного, Западного или Восточного Расборо, насколько знала Жанетт, в природе не существовало. Может, когда-то они и были, но если так, их, надо полагать, снесли, с карт стерли и заменили чем-то получше.
Дом Жанетт стоял прямо напротив магазинчика, и тут была сторона хорошая и сторона плохая. Речь не о магазинчике, у него сторон имелось четыре, и все плохие — бетонные, разрисованные местной шпаной. А вот жить рядом с магазинчиком — это было как раз хорошо. Жанетт могла послать туда Тима за пакетом молока или мороженой картошки и присматривать в окно, чтобы на него не напали. Плохо же было то, что магазинчик притягивал к себе, точно магнит, самое мерзкое хулиганье.
— Смотри, мам — полиция! — почти каждый вечер сообщал Тим, указывая в окно на проблесковые синие лампы и озлобленную толчею по другую сторону улицы.
— Доедай ужин, — обычно отвечала она, однако Тим все равно вглядывался в большой прямоугольник грязного стекла. Собственно говоря, ничем другим он обычно и не занимался. Занавески на окне никогда не задергивались, потому что, едва лишь они закрывали вид, каким бы гнусным тот ни был, и ты немедленно замечала, что гостиная твоя смахивает на тесную обувную коробку. Лучше уж в окошко смотреть, решала Жанетт, пусть из него только и видно что наркоманов да алкашей, переругивающихся со стражами порядка.
— А зачем полиция, мам? — спросил ее как-то Тим.
— Она следит, чтобы нам было хорошо и спокойно, — машинально ответила Жанетт. Однако, когда наступали сумерки, она утрачивала веру в парней в синих мундирах, равно как и в ретивых приставал, которые лезли к ней с планами объединения соседей в дружины общественного порядка. Планы эти были всего-навсего поводом для утренних кофепитий, на которых люди, такие же бессильные, как Жанетт, сначала жаловались на соседские безобразия, а потом переругивались насчет того, чья нынче очередь платить за печенье.
Позитивное действие — так они это называли. Жанетт предпочитала покупать лотерейные билетики — те, по крайней мере, могли, если повезет, вытащить ее из Южного Расборо.
Кто досаждал ей пуще всего, так это оконные компании. По меньшей мере раз в неделю Жанетт звонили то из одной, то из другой, рассказывая, что у них как раз сейчас имеется специальное предложение, и они могут прислать сотрудника, который растолкует ей все совершенно бесплатно. «Не знаю, — ответила она в первый раз. — А вы не могли бы сказать, во что обойдется замена стекла, если какой-нибудь мальчишка разобьет его камнем?» Выяснилось, однако, что такими делами оконные компании не занимаются. Вот оборудовать весь дом небьющимися окнами, да еще и двойными, — это пожалуйста, однако тут потребуются приличные деньги. А у Жанетт приличных денег не водилось. Но звонить из оконных компаний ей все равно не переставали.
— Слушайте, я вам уже говорила, — резко отвечала она. — Мне это не интересно.
— Не страшно, не страшно, — заверяли ее. — Больше мы вас не потревожим.
А неделю спустя звонил кто-то другой и спрашивал, как она насчет окон — не передумала?
И вот как-то раз ее удостоили личного посещения: явилась дама, с прической из дорогой парикмахерской, одетая, как политическая деятельница или девица, рассказывающая по телевизору о погоде. Она стояла у двери Жанетт, сжимая в руках кожаную папку и какую-то штуковину, похожую на пульт управления видиком. За спиной дамы торчал у бордюра зеленый фургончик с крепким, обритым наголо водителем. На боку фургончика красовалась надпись «НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ» и красивая картинка: окно, глядящее на лес и горы.
— Вы, случаем, не из оконной компании? — спросила Жанетт.
Женщина помялась с секунду, похоже, она немного нервничала.
— Вообще-то, нет, — ответила она. — Мы предлагаем людям нечто, способное заменить им окна.
— Значит, оттуда, — раздраженно подтвердила свою догадку Жанетт и захлопнула перед носом женщины дверь. Захлопывать двери перед носами людей ей было вовсе не по душе, но когда она только-только переехала в Расборо, в дверь позвонила стайка раскрасневшихся, запыхавшихся малышей, попросивших водички. Она подумала: не захлопнуть ли дверь перед их носами, а после все же впустила детишек в кухню, напоила. И на следующий день ее квартиру ограбили.
После чего захлопывать дверь перед любым носом ей стало намного легче.
Однако дама с кожаной папкой немедля появилась в окне, и вид у нее был ужасно смущенный.
— Честное слово, я не продаю окна, — умоляюще произнесла она голосом, приглушенным грязноватым стеклом, которое разделяло ее и Жанетт. — Во всяком случае, не такие, как вы думаете. Вы не могли бы уделить мне пять минут? Я просто покажу вам, что мы предлагаем, и все.