Неожиданно позвонила Вера, спросила, как дела, долго говорила о чем-то неважном, незначительном, и Павел чувствовал, что ей хочется позвать его, но что-то еще мешает, что-то, похожее на неприятное послевкусье, находится между ними, плывет, как ядовитый туманчик, и торопить встречи в этом случае и бессмысленно, и даже опасно. Так и поговорили ни о чем, принимая данный разговор за рекогносцировку и все же намечая места предстоящего форсирования реки отчуждения. Вера спросила, помнит ли он о своей теории бессмысленности накопления, а он спросил в ответ: разумно ли ради любви терять голову? И, кажется, они прекрасно поняли друг друга. Словцова после этого разговора так потянуло в дом Веры, что и возможность встретиться глаза в глаза с Лизой не испугала его. Бессмысленно валяясь на диванчике Егорыча, он, изнемогая, жмурился, наслаждаясь то наплывающей синевой Вериных глаз, то плавными линиями ее тела, то слышался вдруг мягкий перелив ее голоса, и сердце восторженно сжималось, готовое разорваться ради возможности быть с ней рядом. И не было в голове ни одной строчки, способной передать это космическое по своему размаху томление.
Стук в дверь где-то в полвторого ночи нисколько не насторожил Словцова. Он, бодренько натянув спортивные штаны, ринулся к двери, надеясь увидеть на пороге заработавшегося Егорыча. Но на пороге оказался совсем другой человек. Несмотря на обилие примечательных шрамов на лице и прямой уверенный взгляд серых глаз, оно не поддавалось никакой расшифровке и относилось к категории тренированно-неуловимых.
- Ну, так и будем стоять? - ничего не выражающим голосом спросил пришелец.
- Входите, если есть такая необходимость, хотя, я полагал, что такие дела обычно делаются на улице.
- Какие дела? - также бесцветно спросил ночной гость, закрывая за собой дверь.
Павел, напротив, окончательно уверовал в свое видение происходящего и, соблюдая в речи необходимую твердость, почти с пафосом произнес:
- Учтите, валяться в ногах и молить о пощаде не буду, - предупредил он.
- А я на это и не рассчитывал, - признался, снимая «аляску», гость. - Чаем с дороги угостите? Там мороз, как будто и не весна вовсе.
- Чаю? - не поверил Словцов.
- Ну да. Есть что-то еще? Можно рюмку коньяка.
Через пять минут они сидели на кухне друг против друга, и Справедливый бесцеремонно просвечивал Словцова своими серыми буравчиками, не торопясь поведать о причинах и целях своего визита. Павел же прикидывал, успеет ли он хотя бы вытащить из-под себя табуретку, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление, позволяющее ему умереть как мужчине.
- Да не буду я в вас стрелять! - слегка ухмыльнулся после «рентгена» Справедливый. - Это в кино перед стрельбой беседуют, а в реальной жизни - целятся.
- Значит, я все-таки не ошибся, - облегченно вздохнул Павел.
- В чем?
- Хотя бы в роде ваших занятий.
- В роде? Вроде... Но вот только давайте не будем...
Он не успел договорить, потому как на кухню заявился заспанный Пашка в рваных трико и с порога заявил:
- Без меня выпивать нельзя. Это несправедливо, - от последнего слова у гостя едва заметно дрогнула бровь. - А! - обрадовался Пашка, протирая глаза. - Это вы стреляли в Хромова, а попали в Словцова! - бесцеремонно заявил он.
- Провидец, - так же бесцеремонно определил Справедливый.
- Типа, - согласился Пашка.
- Тот, кто не боится смерти, считает себя уже мертвым, - закончил обследование гость.
- Это в оптический прицел видно? - не смутился Пашка. - Может, нальете страдальцу?
Словцов налил ему коньяка, и тот с нескрываемым наслаждением выпил.
- Сомнительная анестезия, - прокомментировал Справедливый.
- Какая есть, - пожал плечами Пашка и, не дожидаясь предложений, сам себе налил вторую, - у нас полстраны под такой анестезией. - Опрокинув в себя еще одну рюмку, он будто настроился на деловой лад и весьма развязно обратился к гостю: - Если вы появились здесь открыто, следует понимать, мы будем жить?
- Не факт, - холодно отрезал Справедливый. - Но я очень хотел посмотреть на человека, которого хотят убить не из-за денег. Это впервые в моей практике. Даже прикрываясь идеями, стреляют все же из-за денег. Кроме того, у меня есть обязательства и перед другими людьми.