Для того, наконец, нашлось, что вставить.
- Сенбернары - не охранники, сенбернары - спасатели. Большие, но очень добродушные псы. Людей откапывают из-под снега, - заметил Павел.
В это время Лиза вынесла коньяк и смело налила Хромову полную рюмку. Тот, не раздумывая, опрокинул ее в рот, зажмурился от удовольствия и потянулся вилкой к рыбной тарелке. Закусив тонким ломтиком свежемороженой стерляди, продолжил кураж:
- Я тоже большой и добродушный. Правда, Вера? Могу откопать, что хочешь, а могу закопать, кого хочешь. А вы, Павел Сергеевич, я так понимаю, словами играете?
- Можно и так определить, - согласился Словцов.
- А как насчет, что касается, настоящих мужских занятий?
- Юра, - попыталась остановить Хромова Зарайская, - ты опять приехал на охоту, а мне заливаешь про важные дела?
- Охота - это святое, - не без патетики заявил Юрий Максимович, - это самое состоявшееся мужское дело с первобытных времен. Ну, так как, Павел Сергеевич, насчет того, чтобы пострелять? Доводилось хоть раз?
- Доводилось, - равнодушно ответил Словцов, - в армии.
- Ого! Да мы служили! - искренне удивился Хромов.
- Было дело...
- А я полагал, что вся интеллигенция предпочитает смотреть на армейскую службу со стороны.
- Не вся.
- Уважаю, - сам для себя решил Хромов. - Тогда тем более, отчего не порезвиться на природе? Карабин подходящий найдем, лицензия на лосей есть. Или слабо́, Павел Сергеевич?
- Да не слабо́, Юрий Максимович, просто пользы от меня там будет мало. Охота - это не тир, да и, честно говоря, мне не доставляет удовольствия стрелять по бессловесным тварям. По безоружным...
- Вы так изъясняетесь, Павел Сергеевич, будто вам приходилось стрелять по вооруженным, - усмехнулся Хромов.
- Приходилось, - коротко ответил Словцов, - но это было в другой жизни.
- И после этого вы решили стать кандидатом филологических наук?
- После этого я полюбил литературу. Хотя это может показаться странным.
- Мальчики, а ничего, что я тут вместе с вами сижу? - напомнила о себе Вера.
- Прости, золотко, - опомнился Хромов, - если я в течение пяти минут забыл преподнести тебе очередной комплимент, значит, в этой жизни что-то не так. Но ты же понимаешь, я ревную к твоему новому работнику. Он пользуется привилегиями, которых не имеет ни один из твоих поклонников. Можно, к примеру, я тоже останусь переночевать?
- Нет, - решительно и холодно отрезала Вера. - Юра, я давно уже все тебе сказала. Я не выйду замуж за бизнесмена, больше не выйду, - со значением добавила она.
- Хорошо, - шумно выдохнул Хромов, наливая себе еще рюмку, - пойду в рабочие, в дворники. Но останусь самым богатым дворником. - Сто грамм? - обратился он к Словцову, целясь из горлышка в пустую рюмку, стоявшую рядом с ним.
- Не пью, - вынужден был признаться Словцов.
- Лучше налей мне, - спасла положение Вера.
- С удовольствием, милая. - И снова переключился на Павла: - И все же, Павел Сергеевич, если вы хотите почувствовать Север, вам надо выехать в тайгу. Давайте завтра поутру я за вами заеду. Никто не заставит вас стрелять, можете быть наблюдателем от «Гринпис». Или все-таки слабо́?
Словцову пришлось выдержать не только паузу, взятую им на раздумье, но вместе с тем испытующий взгляд Хромова. Ничего хорошего этот взгляд не обещал. «В конце концов, за такую зарплату должны быть еще и неприятности», - решил Павел, а вслух сказал:
- Поедем, Юрий Максимович.
- Но, может, кто-нибудь спросит меня?! - вскинулась Вера. - Павел Сергеевич, между прочим, мой работник, и никто ему завтра выходной не предоставлял!
- Твой работник, Верочка, только что принял мужское решение, а ты сейчас пытаешься это решение у него отнять, - хитро заметил Хромов.
Зарайская с пронзительным холодом посмотрела на Хромова своими синими глазами и со значением предупредила:
- Но ты, Юра, вернешь мне Павла Сергеевича вечером в целости и невредимости. И никаких ночевок в тайге. Он все равно не пьет. Завтра в это же время он должен будет сидеть за этим столом.
- Клянусь, - процедил сквозь зубы Хромов сначала коньяк, а следом обещание.
«В конце концов, - подумала Вера, - первый воздыхатель принесет в столицу первую весть - крепость сдана, комендант - «ботаник», Зарайская, вроде как, больше не вдова... Правда, как поведет себя при этом сам Юра?»
4
Ночью Словцова посетила целая вереница сумбурных и, на первый взгляд, бессмысленных снов. Сначала приснилась жена Маша. Она ничего не говорила, просто что-то делала по дому, словно они и не разводились. Павел во время этого сна все пытался понять, что она делает, и никак не мог уловить. Может быть, еще и потому, что сам себе в этот момент задавал вопрос: а ушла ли любовь, безразлична ли ему Маша? Так или иначе, но оставалось ощущение незавершенности.