- Михалыч, у меня есть тайны, в которые не посвящен даже ты. На плаву у меня и так далеко не все. Было бы неосмотрительно глупо не страховаться в наше время.
- Это я подозревал. Но даже тайные вклады надо по-умному отвести от удара.
- За это не беспокойся, для таких операций существуют честные банкиры. Если я тебя попрошу все организовать, ты поможешь?
- Два раза меня просить не надо... Правда, в этом маленьком городке исчезнуть практически невозможно, поэтому лучше это имитировать в Москве или где подальше. Потому что, если исчезнет человек вашего масштаба, тут будут рыть до самой вечной мерзлоты. Так что - Москва. Этому Вавилону все равно. Или заграница какая. Вам все же стоит почаще ездить в столицу, хоть вы этого не любите.
- Как скажешь. - На минуту Вера задумалась, но все же решилась добавить: - Для тебя я тоже сделаю все, чтоб тебе до конца жизни уже не пришлось нигде и никому служить.
- Догадываюсь, - благодарно улыбнулся Астахов, - но служить я привык, как дышать.
- Дальше будет уже твое дело.
- А вот мое дело, это интересно, давно мечтал открыть свой клуб единоборств.
- Тебе и карты в руки. И спасибо...
- Не за что...
5
Вечером Вера привезла Словцову листы факсов. Не комментируя, положила на стол в гостиной. Павел прочитал их, понимающе поиграл бровями и спокойно заявил:
- Мне кажется, я знаю продолжение этого романа.
- Со мной не поделишься?
- Сначала с бумагой.
- Это что, игра такая, в пророка?
- Вера, упаси Бог! Я вообще ни на что не претендую. Но если раскрывать все тайны творчества, оно просто потеряет смысл. А пишу я больше для того, чтобы чем-то занять себя.
Вера вдруг поймала себя на совершенно отвлеченной мысли и, сама не зная зачем, высказала ее:
- От тебя сегодня не пахнет больницей...
- Полчаса отмокал в душе. Лиза помогла мне заклеить пластыри куском полиэтилена, доктор сказал, что марганцовка доведет лечение.
- Лиза помогала?
- Да. Тебя что-то смущает?
- Нет, ничего, - ответила Вера, хотя вновь поймала себя на мысли, что, пожалуй, в этот момент приревновала Словцова, хотя не имела на это никакого права. Что это за глупая ревность? Ревность - это уже признак... чего?
Павел заметно растерялся, но на выручку ему пришла бесцеремонная Лиза. Выглянув из коридора кухни, она мгновенно срисовала ситуацию, да, по всей вероятности, еще и подслушивала.
- Вера Сергеевна, да не трогала я вашего поэта! Он сам пришел! И не мучайте себя ненужными подозрениями, мне он нравится только как человек, а как мужчина - не в моем вкусе.
- А мне нравится... - сорвалось у Веры, и она попыталась тут же исправиться, - точнее, мне не нравится, Лиза, что ты подслушиваешь и вмешиваешься в чужие разговоры.
- Не больно-то надо! Вы бы еще перед микрофоном на радио беседовали. Сами знаете, какая в этой комнате акустика - как в театре.
Повисшую в воздухе неловкость помог снять впервые за долгое время включенный телевизор. Огромная плазменная панель на стене, подчиняясь командам с пульта в руке Веры, переключала программы. Павел просто сбился со счету. Антенна на крыше, похоже, отличалась эфирной всеядностью. Вера же, проскочив, как минимум, три десятка каналов, вернулась к новостям на Первом.
- Ну, чего они хотят? - возмущенно прокомментировала она предыдущий винегрет. - Насилие, безнравственность и глупость! И бредят при этом гражданским обществом! Больные на всю голову! Вот смотри, и в новостях каждый день... - и осеклась.
Диктор на фоне аэропорта «Домодедово» рассказывал об очередном покушении на крупного бизнесмена... Юрия Хромова. Покушение произошло вчера на Каширском шоссе. По машине Хромова произведен всего один выстрел. Бизнесмен был ранен и доставлен в институт Склифосовского, где ему была сделана успешная операция. Водитель сумел вывести машину с линии огня и не пострадал. Ведется следствие, отрабатываются, как водится, сразу несколько версий.
Сюжет сменился. Вера сидела, в буквальном смысле открыв рот. Она смотрела на экран, Павел на нее. Через минуту их взгляды встретились.
- Что ты там писал о неслучайной баллистике?
- Значит, мне все-таки досталась его пуля, - задумчиво поджал губы Словцов.
- Зачем было ехать за ним сюда, чтобы в итоге выстрелить в Домодедово?
- А там в него стрелял другой человек, - уверенно заключил Словцов.
- Тогда многое объясняется... Но не все. Факсы эти дурацкие...
- Что объясняется?
- Павел, когда-нибудь я тебе многое расскажу, и, возможно, тебе захочется от меня отвернуться, уйти и больше никогда не возвращаться, ни за какие деньги. Но сейчас мне просто страшно, страх, правда, не животный, а какой-то метафизический.