- Аля, нас угощают, - похоже, она только этого и ждала и позвала готовую сорваться с места подругу.
- Это Алиса, - представила подругу девушка, - а меня зовут Ира.
- Василий, - представился Алисе Егорыч, одновременно поманив бармена.
- Павел, - нехотя представился Словцов, кивая бармену повторить.
- А нам «отвертку», - попросила Ира.
- Правильно, - одобрил Егорыч, - затянем шурупы!
Девочки послушно хохотнули. Павел смотрел на них с нескрываемой печалью.
- Я здесь впервые вижу человека с такой пышной бородой, - сообщила Алиса.
- О, сначала у меня были усы, как у Чапаева, - похвастался Василий.
- Чапаев? Это кто? - озадачилась Ирина.
- Ира, - одернула ее Алиса, - читать надо. Это у Пелевина. «Чапаев и пустота». Книга такая.
- Пелевин - это кто? - в свою очередь наморщил лоб Егорыч. - О чем они? - спросил он у Павла.
- О пустоте, - ответил тот.
- Вы, девочки, про Чапаева не слышали? - спросил Егорыч.
- Ну вот я читала, у Пелевина, но ничего не поняла, - призналась Алиса.
- А я думал, про него только Фурманов писал.
- Пелевин - это современный писатель, это постмодернизм, - пояснил Павел.
- Понял, это, типа, ни о чем и обо всем сразу, - догадался Егорыч и сразу забыл о постмодернизме: - А вы, Ира, на Терешкову похожи.
- На кого?
- Будем восполнять пробелы в знаниях, - погладил себя по бороде Егорыч, - это первая женщина-космонавт.
- Как? Первым же этот был, Гагарин? - вспомнила-изумилась Ира.
Павел при этом подавился второй порцией виски. Откашлявшись, он все же решил поддержать эту интеллектуальную беседу, процитировав:
«Даже самые светлые в мире умы
Не смогли разогнать окружающей тьмы.
Рассказали нам несколько сказочек на ночь
И отправились, мудрые, спать, как и мы».
- Смешные стихи. Я в Интернете такие же читала, - сообщила Алиса.
- Это Омар Хайям. Он писал, когда еще не было Интернета. - Наливая из оставленной барменом бутылки, он продолжил цитировать:
«Если истина вечно уходит из рук -
Не пытайся понять непонятное, друг,
Чашу в руки бери, оставайся невеждой,
Нету смысла, поверь, в изученье наук!
Тот, кто следует разуму, - доит быка,
Умник будет в убытке наверняка!
В наше время доходней валять дурака,
Ибо разум сегодня в цене чеснока».
И запил обе строфы.
- У вас еще много стихов о том, какие мы дуры? - с вызовом спросила Алиса.
- У меня вообще нет, - ответил Павел, - это у Омара Хайяма, и писал он их на полях научных трудов. Он был придворный астроном у персидского шаха. И было это так давно, а мир, кажется, совсем не изменился. Дорогая Алиса, вы живете в стране чудес, - он кивнул на действо в зале, - и я понимаю в этом значительно меньше, чем вы.
- Вы, наверное, тоже ученый какой-нибудь? - предположила Ира.
- Хуже.
- Кто ты у нас? - включился Егорыч.
Павел сделал то, чего давно не делал. Достал из кармана красное удостоверение и протянул его девушкам. Те прочитали:
- Союз писателей России. - Потом внутри: - Словцов Павел Сергеевич.
- Круто, - оценила Алиса, - так вы, наверное, Пелевина знаете?
- Не знаю, и Дэна Брауна не знаю, и Диму Билана не знаю, и Паоло Коэльо, и многих еще не знаю.
- За это надо выпить, - определил Егорыч. - Я сюда, кстати, тоже не просто так прилетел. За наградой. О! За заслуги перед Отечеством! - он достал из кармана брюк медаль. - На свитер вешать некрасиво. Президент дал за тридцать лет мотания по тайге.
- В стакан ее, - скомандовал Павел. - Немытые медали на грудь не цепляют.
- Мы так и думали, что вы оба какие-то продвинутые дяденьки, - призналась Ира.
- Мы задвинутые! В такую глушь! - раздал бокалы Егорыч.
- Я не пил несколько лет, - вдруг вспомнил Павел.
3
Коридоры перетекали один в другой. Павел точно знал, что ищет Веру, но никак не мог толкнуть нужную дверь. Открывал одну, другую, третью... За первой оказался Егорыч с шумной компанией. За столом сидели иностранцы, девушки Ира и Алиса, они махали Павлу руками, звали. Среди иностранцев Павел увидел очень похожего на Зарайского, но выяснять было некогда - он искал Веру. За второй дверью оказались Маша и Вероника: дочь примеряла свадебное платье. Они наоборот махнули руками: мол, уходи. Были еще какие-то то ли магазины, то ли лавки, от обилия дверей кружилась голова, но нигде не было Веры. Тогда Павел просто крикнул вдоль коридора:
- Вера! - и проснулся от собственного крика.
- Вера, - снова повторил он, пытаясь определиться в пространстве.
Быстро понял, что он в спальне с камином, но никак не мог вспомнить, как он сюда попал. Сел, поджав колени и обняв голову руками. Сердце гвоздило, в висках молотила надсаженная помпа. Во рту - Сахара или Кара-Кумы.