- Наверное. Но это не всегда. Я не человек-рентген. Что-то чувствую, что-то нет. О! Знаю, чем вас прошибить! Кто-то из очень близких вам людей уехал в немыслимое далеко, и это событие перевернуло всю вашу жизнь.
После этих слов Павел посмотрел на собеседника совсем по-иному.
- Если это не сведения разведки, то ты, Паш, действительно что-то видишь. А почему ты не можешь помочь сам себе?
- Это хирург в силах сам себе сделать несложную операцию. А я могу только знать. Кроме того, я не сделал ничего для того, чтобы как-то выправить свою жизнь. Говоря проще, я даже не каялся, напротив, лез в самую трясину. За что же меня миловать? Есть люди, которым удалось зацепиться за жизнь, когда их скрутила какая-нибудь безнадежная онкология. Победив болезнь, они с нелепой гордыней несут эту победу и наивно говорят: «Я победил», «Я смог». А я вот не смог! И не хочу. Смысл?
- Ты - идейно умирающий человек, Паша.
- Да нет, я верю, что я могу себя вымолить. Господь Бог еще и не таких миловал. Но мне здесь скучно... - Он с каким-то особым нажимом произнес слово «скучно», как необратимую безнадежность, еще большую, чем, собственно, сама смерть.
- Но, чтобы там не попасть в ничто, здесь тоже надо прилагать усилия, - заметил Павел. - Мой знакомый программист так сказал о грешных душах: их просто стирают, как зараженные вирусом файлы.
- Я знаю. Моя бабушка, которая работала не где-нибудь, а в Дарвиновском музее, несмотря на бурное строительство социализма, всю жизнь ходила в церковь. Во время войны - каждый день! И дед вернулся с фронта живым, только с двумя легкими ранениями. Потом она умерла, а я всегда за нее ставил свечки и заказывал молебны. Когда я заболел, она первый раз в жизни приснилась мне, чтобы сказать: не отчаивайся, внук. И больше ничего.
- А ты?
- А я слабый, я размазня. Да я и не отчаивался. Я смирился. Есть еще такой вариант.
- Чем-то мы с тобой очень похожи, Паш. Не только тем, что тезки.
- С той разницей, что у вас-то как раз сейчас прорисовывается смысл нового витка, а у меня его нет. Любовь - это такая мощная сила! А у вас вообще редкий случай - второй шанс. Обычно бывают заблуждения о любви либо в первый раз, либо во второй, а у некоторых и большее число раз. Про вас сказано: не везет мне в картах, повезет в любви. Но сегодня за вами по пятам идет смерть.
- Вот как?! - удивился Павел. - Я недавно из больницы, мне пулю из плеча вытащили.
- Я знаю. Но она же не ваша. Ваша еще в обойме.
- Паш, меня от таких детективных историй смех разбирает!
- А это не детективная история. Жаль, я не могу сказать вам, кто и как идет за вами по пятам. Не могу, потому что не знаю.
- Ну хоть это, слава Богу, ты не знаешь.
- Зато знаю другое - сейчас вас кто-то ищет. Наверняка - она. Может, мы еще успеем выпить?
- Успеем...
Пока Павел разливал, в его кармане запиликал мобильник. Паша кивнул: мол, говорю же я - ищет. Словцов кивнул в ответ и полез в карман.
- Слушаю.
Звонила действительно Вера, о чем он просигнализировал Паше глазами. Вера спрашивала, где он пьет и способен ли соображать и передвигаться.
- Вер, все нормально, меня один очень хороший человек убедил вернуться на путь истины. Я легко могу встать из-за стола. И обещаю тебе больше никогда не досаждать пьяным разгулом.
- Павел, - с надрывом сказала Вера, - Михаил Иванович умер.
- Как?
- Его нашли в подъезде. Между этажами. Соседка. Похоже, сердце...
- Он же такой... По нему не скажешь.
- Да, никогда ни на что не жаловался. Ты действительно в порядке? Когда ты сможешь здесь быть? Нужно заняться многим, а я - с мамой.
- Вера, я недалеко. Сейчас буду.
Павел бросил на стол несколько тысячных купюр.
- Извини, Паша, придется нашу беседу отложить на неопределенный срок.
- Если успеем, - Паша понимающе моргнул обоими глазами, затем поднял рюмку: - Мне бы хотелось узнать продолжение вашей истории. Опять же, если успею. Удачи!
- И тебе. - Павел направился к выходу, но, сделав несколько шагов, остановился и повернулся к Паше, который смотрел ему вслед: - Если мне повезет чуть больше, чем я предполагаю, я поделюсь с тобой.
5
Похоронами генерала занимаются генералы. Вера нянчилась с беззвучно плачущей Варварой Семеновной, Павел, получалось, путался под ногами многочисленных военных, сновавших по квартире, как у себя дома. Были они предупредительны и немногословны, а явившийся военврач подтвердил диагноз врача «скорой»: инфаркт. Удивляло его другое, сердце Михаила Ивановича могло работать еще много лет.
- Значит, - сказал он, - смерть вызвана сильным стрессом.
- Каким стрессом? - шепотом сквозь слезы удивлялась Варвара Семеновна. - Он за хлебом в ближайшую булочную пошел. Каждое утро туда ходил. Его собакой Баскервилей не испугаешь... Стрессом... Глупость...